— Что?… вскричал задыхаясь от волнения молодой человек.
— Мой друг, не надо на меня за это сердиться… увы! я не разсуждала!.. Конечно, я должна была понять это раньше, но я увлеклась этим счастием, для меня столь новым… и в своем эгоизме, забыла вас, видя в нашей любви только мои собственныя радости….
Мэри встала и сделала шаг к двери.
— Прощай! сказала она.
Эдуард бросился за нею.
— Что ты такое говоришь? Или я с ума схожу?
— Прощай! повторила опять Мэри.
— Как? я верно понял! вскричал вне себя молодой человек: ты хочешь уйти, ты, Мэри, моя жена, подруга всей моей жизни?.. Но ты знаешь, что это невозможно.
Мэри остановилась.
Она ждала.
— Ты меня не поняла, поди сюда, моя дорогая…
Он обнял молодую женщину. Она слабо сопротивлялась и дала увлечь себя на софу.
— Да, я говорил тебе, что такое существование невозможно, но никогда мне не приходила в голову мысль о разлуке… напротив…
— Напротив? повторила Мэри, поднимая голову и вопросительно глядя на Эдуарда.
— Слушай, моя возлюбленная, продолжал молодой человек, наклоняясь к ней, Европа отсюда далеко!..
— Европа!..
— Для нас не будет счастия, пока мы здесь, пока ты должна дрожать… и кроме того, мысль, что твой муж около тебя, эта мысль точит и убивает меня, я не могу более ее переносить… Скажи одно слово, согласись следовать за мной и мы навсегда оставим эту страну… Мы поедем во Францию, в Германию, в Италию… хочешь, Мэри? согласна?
И молодой человек, опьяненный любовью, целовал белокурые волосы Мэри… При первых словах, произнесенных Эдуардом, лице Мэри засияло удовольствием, но это не было выражение удивления. Она ждала, она предвидела, угадала это, и бросаясь к двери чтобы уйти она заранее знала, что будет удержана. Она только желала вырвать у этого нерешительнаго человека признание, которое уже сто раз было готово сорваться с его губ.
— Ну! говорил Эдуард, что же ты мне не отвечаешь?… А! я это знал… я знал что ты не любишь меня так как я тебя люблю…
— Друг мой, сказала Мэри, серьезным голосом, еслибы я не любила вас, то не забыла–бы для вас моих супружеских обязанностей…. Да, я вас люблю…. но поэтому–то я и не хочу позволить вам повиноваться необдуманному движению, в котором вы без сомнения будете позднее раскаиваться….
Молодой человек хотел протестовать. Что я буду для вас? Любовница, ничто более как любовница…. Узы закона неразрывны и моя совесть не позволяет мне разбить всю вашу будущность, связав вас со мною. Благодарю вас, друг мой, за вашу любовь, которую вы доказываете таким блестящим образом…. но мой долг отказаться от этой жертвы.
— Нет, этого не будет! вскричал молодой человек; нет, потому что ты не будешь моей любовницей, но в глазах всех будешь моей женой, подругой, избранной моим сердцем. Мы уедем, я переменю фамилию, чтобы никто не мог найти наших следов… Я богат, и это богатство, которым я пренебрегаю для себя, я употреблю на то, чтобы создать для тебя жизнь полную счастия…
Тогда, весь предавшись своей страсти, Эдуард начал рисовать молодой женщине великолепную картину их будущаго счастия.
Мэри задумчиво слушала его. Эта отдаленная перспектива ослепляла и восхищала ее как волшебный сон. Эдуард между тем говорил все настоятельнее и настоятельнее.
— едем, повторял он, едем не теряя времени… Завтра сядем на корабль, через несколько дней мы будем в Мексике… будем свободны. О, Мэри, согласись! сделай меня одним своим словом счастливейшим из людей!
Мэри выпрямилась и взглянув прямо в лице молодому человеку, протянула ему руку.
— Я согласна! спокойно сказала она. Эдуард упал к ея ногам…
Между тем, в то время как Эдуард Стерман упивался любовью и надеждою на полное счастье, Пьер Бланше выходил из конторы торговаго дома, где он занимался. Он был утомлен и даже озабочен. Бывают дни, когда без всякой причины чувствуешь на сердце какую то тяжесть, точно предчувствие несчастия; но он думал о своей дорогой жене, которую увидит и улыбка которой быстро разсеет все тучи на его лице.
Бланше принадлежал к числу честных людей, которые ищут счастия только там, где его следует искать, т е. в труде и в радостях семейной жизни. Вся его жизнь заключалась в следующем: в желании приобрести уважение людей, у которых он работал, и привязанность жены. Конечно, как и у всякаго человека, у него были свои честолюбивыя мечты. Не отличаясь особенными, выходящими из ряда вон, способностями, он сумел своим ясным, практическим умом и прилежанием добиться себе порядочнаго места.