— Ты! — выпалила с горя девушка. — Ты отец! Кроме тебя меня никто не касался!
Дружный “ах” прокатился по заднему двору поместья.
— Ты испоганил мне жизнь, мерзавец! — Камилла набирала обороты. Все тормоза сорвало, она не могла больше контролировать рвущуюся из груди боль, обиду и злость. — Когда приедет графиня, она воздаст тебе по заслугам, подлец!
А Лидия, выйдя из первого ступора, громко расхохоталась. Генри выпустил девушку из рук, оттолкнув, как чумную. Посмотрел на жену и, сглотнув, осипшим голосом попытался оправдаться:
— Это ложь, Лидия, она врёт…
— Конечно, врёт! — потешалась та не на шутку. — Ты даже жене ребёнка заделать не смог за пятнадцать лет брака, а тут какой-то подстилке! Врёт, как дышит.
— Что? — Генри опешил. — А как же Брендон?
Однако женщина уже пошла в разнос. Супруг надоел ей, как кость в горле, но привычка и удобство жизни с ним брали своё. Под крылышком графини хотел оказаться буквально каждый — тёплое ведь местечко. Но после устроенного Генри сегодня, его перестанут уважать даже безродные слуги. “Пора делать ноги, — решила женщина. — Я достойно лучшей жизни!”
— И от кого у него голубые глаза, — вопросила Лидия, — скажи мне? У нас обоих карие, — она ехидно ухмыльнулась кривой улыбкой и снова расхохоталась, видя смятение на лице умужа. — Попрошу у графиня нас развести, как вернётся. И уволюсь. Август давно уговаривал меня выйти за него, всё же у нас общий сын… — И, гордо вздёрнув подбородок, дама удалилась.
Генри хлопал ртом, а в голове судорожно мелкали мысли: “Август Амбер… Хозяин лавки драгоценностей... Не может быть… Вот откуда у неё все эти побрякушки! Так это не подделки? О, боже…”
— Ненавижу тебя, — выплюнула Камилла. — Никогда не увидишь своего ребёнка. Никогда! Графиня скормит тебя за всё, что ты тут устроил, своим доберманам! Или нет, лучше пусть свиньям! У вас так много общего! — И поспешила последовать примеру Лидии, покинув место своего позора.
Генрих не мог больше сидеть в зале. Он выскочил, утирая со лба холодный пот.
— Всё в порядке, господин? — поинтересовался появившийся словно из воздуха служащий, нацепив на лицо участливую улыбочку. — Вам не понравился спектакль?
— Он… М… — мужчина задумался, подбирая подходящие слова. Кроме ругательств ничего в голову по началу ничего не приходило. — Он весьма специфический. И вызывает бурные эмоции.
— О, — понимающе протянул работник кинотеатра, — второй раз это не будет казаться таким странным. Все гости по разному реагируют на свои образы в ролях, но девять из десяти приходят повторно. И не раз.
“Мазохисты,” — подумал Генрих, потихоньку успокаиваясь, но вслух спросил:
— А это правда, что сюжет каждый раз уникальный?
— Так и есть, господин. Система считывает мозговые импульсы и воспоминания зрителей и генерирует сюжеты на основе тех мотивов, которые их больше всего волнуют.
— Но почему… Почему я стал главным героем?
— О, так вот в чём дело! Выбор случайный, не переживайте. Вам так повезло! Обычно на первом посещении система ставит исполнять роли второго плана, но я вас поздравляю. Вижу, выбор сценария удачный, раз у вас так много эмоций, — ещё шире заулыбался служащий. И резко сменил тему: — Вызвать вам такси?
— Будьте любезны… — промямлил Генрих. — Постойте! Но как система считала образы людей из моей головы? И факты, они такие достоверные...
Уже успевший развернуться, мужчина остановился и поднял брови.
— О, всё не так просто, — покачал он головой. — Графиня, конечно, самый современный ментальный искусственный интеллект, но на такое пока не способна. В спектакле принимают участие лишь те, кто был в зале. Но не обязательно в этот раз. Она накапливает информацию и с каждым посещенным вами или вашими знакомыми спектаклем сюжет становится всё достоверней, реалистичней, — и он заговорчески подмигнул.
“Линда… — подумал Генрих. — Она всё-таки сходила! И очень не хотела, чтобы я тоже шёл… Вот же мразь! Но Брайан… У него ведь и правда голубые глаза, а у нас обоих…”
И тут он увидел её. Камелия, заплаканная и растрёпанная, выходила из женского туалета. Она нервно сжимала изрядно помятую сумочку и на ходу всхлипывала. Именно Камелия рассказала Генриху и Линде об этом спектакле. И она очень хотела сходить на него со своим любовником, пока… Пока не вскрылось, почему её тошнит по утрам. За этим последовал громкий скандал, о котором, благо, не узнала Линда. Но домработницу пришлось уволить. Без выходного пособия.
— Проси денег у своего хахаля! — рыкнул генрих, выставляя обомлевшую девушку за дверь.
“Спектакль не соврал про меня, ни разу. Даже эту паршивую историю про кастрацию вытащил из закромов памяти, хоть и приписал какому-то Мартину. Н-да, в студенческие годы я совсем не держал язык за зубами… — вздохнул Генрих. — Что если… и про Камелию там всё правда? Выходит, её брат…”