Специальные проверки ничего не выявили, но ведь «мерседес» налицо, да и врач ничего не скрывает:
— Предоставили, — говорит, — автомобиль вместе с водителем для облегчения условий труда.
— Кто предоставил? — спрашивают его.
— Студентка одна. Она с мамой жила в коммуналке на Десятой линии, потом мама ее умерла…
— А студентка Вам за это предоставила «шестисотый» вместе с водителем. Эх, Вы! А еще клятву Гиппократа давали. Другие врачи под снегом и дождем, иногда без зонтиков, а некоторые даже в одном халатике на голое тело, все бегают и бегают, несмотря на собственные заболевания верхних дыхательных путей и нижних конечностей. Вот в девяносто шестой поликлинике случай был: участковый врач прямо в подъезде потерял сознание. Некоторые несознательные жильцы пытались его обвинить в том, что он совесть потерял, дескать целый вечер под окнами песни орал. А он, может, специально их орал, чтобы пересилить усталость. С песней даже в атаку ходили честные люди, а Вы на «мерседесе» втихомолку! Пели бы, как все!
— У меня голоса нет, — признался Аркадий.
— Совести у Вас нет. Родина Вас на врача выучила не для того, чтобы Вы на «мерседесах» разъезжали. Хочешь на иномарках разъезжать, верни диплом и давай — лезь на сцену, как Розенбаум, у которого, между нами говоря, тоже голоса нет. А Вас, между прочим, видели в машине с девицей легкого поведения…
— Это — моя невеста! — разозлился Аркаша, хлопнул дверью и ушел из медицины, помогать маме на рынке. Правда, бандиты, которые охраняли рынок от милиции, увидели его на крутой тачке, испугались и предложили взятку, чтобы он больше там не появлялся. Взятки хватило как раз на то, чтобы сыграть свадьбу и жить некоторое время. Так что Анечка позвонила как раз вовремя. Шумахера послали на «майбахе» за молодоженами; он доставил их очень быстро, так как его все пропускали, удивляясь, что это за огромная и очень старинная белая машина с красными колесами. Врач даже пытался показывать водителю дорогу, не зная, что едут они не на Десятую линию.
Аркаша и Оля не сразу признали свою старую знакомую, которая была на самом деле вовсе не старая, а наоборот — даже еще моложе стала. Они долго беседовали и даже смеялись, когда Анна сообщила, что решила купить этот особняк и открыть в нем больницу с самым современным оборудованием, сделав Аркадия главным врачом в ней. Но потом перестали смеяться, а Оленька Судзиловская даже заплакала. А раз кто-то плачет, значит, в России ничего не изменилось.
— Анна Константиновна, — начал Саша, — у дяди Кости никогда не было в руках больших денег, но все, что появлялось у него, он вкладывал в различные предприятия и фирмы, тщательно следя, чтобы они не разорялись и не прогорали. Средства, вложенные им, огромны, и сейчас, зная, что Папы Карло нет, многие захотят заполучить их. Возможно, где-то случится перестрелка, даже, может быть, не одна, но большой войны между группировками не будет. Московские воры все поделят между собой. Я для них не авторитет, и даже если бы являлся им, то меня тут же убрали бы, чтобы не мешал. Может быть, это попытаются сделать в самое ближайшее время. Деньги из предприятий дяди Кости можно вытащить, по крайней мере, большую их часть, но тогда многие очень солидные фирмы просто разорятся, а если и выживут, то их раздавят конкуренты или заберут себе бандиты. Я даже не сомневаюсь, что нам удастся все провернуть и то, что дядя Костя оставил Вам, во всяком случае наследство в его денежной форме, Вы получите. Но не лучше ли будет объединить все предприятия в единый холдинг и сообща противостоять конкурентам и бандитам?
— А сколько всего предприятий? — спросила Аня.
— Несколько сотен. Причем абсолютно разных: леспромхозы, деревообработка, рыболовецкие суда, таможенные терминалы, хладокомбинаты, кинотеатры, рестораны, магазины, типографии… Можно долго перечислять. Есть даже нефтяная компания, парочка банков и одна известная Вам финансовая компания.
— Какая? — удивилась Анна.
— «Три «К»-траст». Другими словами, «Кухарский, Крыщук и компания».
— А разве им можно доверять, — покраснела девушка, — и тем более иметь с ними дело?
— Нет, конечно, — покачал головой Саша, — но очень скоро эта компания будет должна всем на свете, и мы заберем ее даром, сохранив вложенные в нее средства и даже увеличив их.
Анна с сомнением посмотрела на молодого человека.