Андрэ рассказывал это и улыбался виновато — дескать, и сам понимает, что нехорошо обманывать людей, но все-таки.
— Кошку и кардинала можно рассмотреть в инфракрасном свете, — усмехнулся он, — только вряд ли владелец об этом знает.
Аня заказала по бокалу красного вина, и почти час они еще разговаривали в кафе, потом побродили по площади. Молодой человек знакомил ее со своими приятелями. А те показывали свои работы, надеясь, что хорошо одетая итальянка их купит. Но она не хотела обижать своего нового знакомого, который наверняка рассчитывал продать ей свои произведения. Когда вышли с площади и, опустившись с холма, свернули в какую-то улочку, Андрэ показал на дверь возле входа в бистро:
— Вот там мы живем с Франко: на последнем этаже под самой крышей. Осенью дожди стучат по жести так, что мы с другом общаемся как глухонемые, жестами, зато в хорошую погоду слышно, как разговаривают голуби.
Он даже не предложил ей подняться, а девушка постеснялась напрашиваться.
При расставании Андрэ сказал:
— А Вы очень красивая, только…
— Что? — спросила Аня.
— Кое-что у Вас слишком идеально, хотя идеальное — это уже слишком. Идеального в действительности не бывает слишком много.
Молодой человек смутился и окончательно запутался.
— Простите.
— Вы имеете в виду мой нос? — рассмеялась девушка, — но он не мой: мой собственный сломался, и мне приклеили новый.
Они поболтали еще немного, а потом попрощались и разошлись. Андрэ все-таки не пригласил, но ей показалось, что ему этого очень хотелось. Может быть, он стеснялся своей нищеты? И о следующей встрече они тоже не договорились. Впрочем, она и так знает, где его искать.
За углом стоял оставленный ею «порше». Аня оглянулась: не видит ли ее новый знакомый, в каких машинах она разъезжает, но Андрэ не преследовал ее. Можно было спокойно отправляться в гостиницу. А на душе было легко и весело, Аня чувствовала себя так, как будто встретила доброго знакомого, которого давно не видела.
Вечером она поймала российский канал, но смотрела на экран без всякого внимания, вспоминала весь уходящий день и встречу с молодым художником. Но как он улыбается! Аня зажмурилась, но увидела лишь грозный палец графини Радецкой:
— Смотри, внучка!
Надо было сбросить это наваждение, отвлечься, позвонить куда-нибудь. Голос дона Луиджи немного снял непонятное напряжение.
— Добрый день, доченька. А мы как раз все за столом. Приехал из России твой молодой друг; он привез такое предложение… Такое!..
Выяснилось, что Саша уже нашел в России покупателя на все вино из погреба синьора Оливетти, причем предложил настолько высокую цену, что старый граф трижды просил повторить ее, думая, что он ослышался. Но по телефону называть ее не стал, чтобы не сглазить.
Затем трубку взяла бабушка, которая первым делом поинтересовалась, живы ли еще парижские мужчины или они все бросились в Сену. Аня слукавила, сказав, что целыми днями сидит у себя в номере, так как дела отнимают больше времени, чем она думала. Объяснение было неубедительным.
— Что-то ты недоговариваешь, внучка, — вздохнула умная старуха.
А дел и в самом деле было по горло. Это был пока первый из всех дней, когда Аня смогла спокойно побродить по городу. Ну и день ее приезда был более или менее свободным, до тех пор, пока она не заявилась в «Шератон», где ее поначалу приняли за самозванку, но потом, посмотрев бумаги, подписанные графиней Радецкой, которую правление компании в своих мыслях и мечтах давно похоронило, все забегали. Паника длилась сутки, потом пару дней шли переговоры. Но все закончилось благополучно: ее уговорили взять пакет акций, какие-то еще деньги перевели на счет и дали два абонемента в театры: в «Комеди Франсез» и в «Гранд Опера». Но комедию с оперой пришлось отложить, так как оставались еще японцы. Потомки самураев тоже растерялись: судя по всему, они решили, что графиня Радецкая давным-давно сделала себе харакири, раз не приезжает за своими дивидендами. Сумма за сорок два года получалась не маленькая. Один самый хитрый японец даже сказал, что если бы эта сумма была в иенах, то их всемирно известная фирма все равно разорилась, а в долларах — разорится вся Япония. И вообще — зачем такой прекрасной девушке думать о каких-то там дивидендах, когда за окном цветет сакура…
— А в Сене плавает суши, — перебила его Аня. — Когда я получу свои деньги?