В общем у Валеры сложились с Наташей дружеские доверительные отношения, которыми он дорожил. Однажды вечером, это уже было после экзаменов, Валера зашел к нему с товаром. Мама пригласила его к ужину, а потом, когда они уединились в комнате, Гриша заметил, что Валера не в себе, расстроен, чем-то недоволен. Он передал Грише пакет с товаром, улегся на Гришину тахту и угрюмо молчал.
— Валер, ты что такой? Что-то случилось? Неприятности? Ты с товаром попал? Говори уже.
— Да, нет, дела тут ни при чем, тут другое … Да, ладно, не важно. Пошел я … пораньше спать лягу.
— Ну иди. Я к тебе в душу не лезу. Не хочешь говорить, не говори … Ты же знаешь, если я могу помочь, я тебе всегда помогу.
— Не нужна мне твоя помощь.
Валера сказал это с патетическим надрывом и Гриша понял, что друга надо дожать, что ему хочется что-то рассказать, но это нелегко. Если он ничего рассказывать не собирался, то ему следовало сейчас немедленно картинно уйти, но Валера не уходил и продолжал лежать на тахте и курить. Их матери сначала пытались бороться с курением, но это было бесполезно. Валеркина мамаша помалкивала, а Гришина мать только просила не курить в комнате, Валерка это прекрасно знал, но … курил. Гриша не стал ему ничего говорить. Он тоже молчал.
— Тут дело в Наташке … понимаешь?
— При чем тут Наташка? Ты, что, с ней поссорился?
— Да, нет. У меня с ней чуть-чуть не было …
— Иди ты! — Гришиному удивлению не было предела. Ничего себе. И что? Было или нет? Что?
— Ничего. В том-то и дело.
— Как это? Можешь ты толком рассказать. Говори, не томи.
— Понимаешь, пришел я к ней сегодня как обычно. Жара, сам знаешь. Наташка в халатике, шелковом таком, коротеньком, на голое, видно, тело. Сечешь?
— Секу, — ошеломленно ответил Гриша.
— Ну, вот, то да се. Сидим мы кофе пьем, потом по сигаретке, потом она мне ликерчику налила. Зачем, ликерчик, думаю. Наташка ногой болтает. Жарко страшно. Я тоже рубаху почти до пояса расстегнул. Наташка пошла еще кофе сварить, сзади ко мне подходит и … знаешь, так меня легонько по щеке погладила … «хороший, ты, говорит, мальчик, на папу своего похож».
— Ну, а ты что?
— Я? Я встал, говорю ей «сейчас» и в ванную пошел, рот прополоскал, лицо ополоснул и вернулся. Наташка за столом сидит. Я тоже сел и ее к себе на колени потянул. Она села, за шею меня обняла. Сидит, под халатом голая. У меня голова кругом пошла. Джинсы распирает. Я в карман за гондоном. С этим я, видать, поспешил. И что я резинку достал? Как будто потом не мог … Наташка встрепенулась. Быстро встала и говорит: «Спокойно, Валер, это невозможно».
— Так и сказала? Почему? Почему невозможно? Она же у тебя на коленях сидела, значит хотела, нет? Я не понимаю. Ты что не дожал ее? Что ты ждал-то? Мало ли, что она сказала. Они все так говорят. Любят, что б уговорили. Что б силой и лаской …
— Да, я сначала полез снова. Но как я ее тянуть бы стал, она же сидела. Я на колени встал, руками ее по груди, по бедрам глажу, халат хотел распахнуть, но она не дала. Опять свое твердила «невозможно и все». Я видел, что ей хотелось, но она боялась чего-то.
— Да, почему невозможно, ты спросил?
— Спросил. Она сказала, что «оно того не стоит». Я сказал «стоит», а она «тебе стоит, а мне — нет». Я потом понял почему. Она говорит, «если твой папа узнает, он меня убьет». И сколько я ее не уверял, что он ничего не узнает, она так и не согласилась.
— Да, как бы твой папа узнал? Кто бы ему сказал? Это же только вы бы с ней знали, я — не в счет.
— Гринь, а ты не понял? Папаня ее сам поёбывает. Точно.
— Да, ладно тебе. Откуда ты такое можешь точно знать? А мать?
— Гриш, не будь идиотом. При чем тут моя мать? Сейчас это между ними или раньше было, не знаю. Но было точно. Кто бы моему папане не дал? Точно, точно. Можешь не сомневаться. Ну, да, зачем нам такой инцест? Я даже правда не знаю, что было бы, если бы он как-то узнал. По закону подлости такие вещи всегда узнаются.
Друзья молчали. Что было говорить. Грише было Валеру жалко, но … может и правильно, что у них с Наташей ничего не было. Иметь с отцом на двоих одну женщину? Неправильно.
— А если бы ты точно знал, что папа ее … того … но если бы она все равно согласилась, ты бы стал? Скажи честно.
— Да, Гриш, стал бы. Женщина того, кто смог ее взять. Ты не согласен?
Гриша был согласен. Почему он тогда не запомнил этих Валеркиных слов, почему так быстро и бездумно согласился. Хотя, может Валера был прав. Извечное право сильного. Трудный вопрос.