Нильс, не желая больше терять времени, решительно отвечает:
— Давайте не будем тянуть. Пора отправляться. Филип, веди нас.
Маленькая группа из двадцати пяти человек переодетые в крестьян осторожно двигается из казарм в направлении порта, который находится примерно в трех километрах отсюда. Вокруг дворца слишком много людей, и верхом на лошадях передвигаться было бы непрактично, так как это было бы слишком заметно. Нильс и его спутники вынуждены идти пешком, упорно двигаясь к своей цели на юго-восток.
На заднем плане, рядом с разрушающимся зданием, раздаются громкие взрывы. Слуги испугано оглядываются в том направлении, некоторые начинают паниковать, но скоро успокаиваются после того, как дворецкий угрожающе предупреждает, что оставит их самих, если они не успокоятся.
Нильс быстро оглядывается назад, нервозно глядя на обстановку. Пока он не видит признаков разрушения на здании, но крики людей становятся все ближе и напористее.
— Филипп, нам нужно двигаться быстрее. Они скоро нас догонят, — говорит он, подчеркивая срочность ситуации.
Под закатные оттенки неба, окрашенных огненным апокалипсисом горящей столицы, Нильс и его спутники прибывают в порт, где их искусно скроенный корабль уже ожидает своих пассажиров. В этот момент, когда надежда и азарт витали в воздухе так же интенсивно, как и запах горящих домов, трое стойких солдат бдительно стояли на страже.
Обещание Филипа о включении их в масштабный план побега действительно подогревало мужество каждого из них. Это был их шанс, и они готовы были до конца следовать своему лидеру.
Следом за Нильсом, Филип вошел на палубу корабля. Слуги, несущие багаж и ценные предметы, тяжело поднимались по ступеням, выражая свою преданность в каждом движении.
Филип повернулся к своим спутникам, восхищенно вздохнул и произнес с уважением в голосе:
— Ваше величество, рад сообщить, что вся наша компания теперь находится на борту.
Нильс поднял голову и взглянул на город, который он знал так долго, и который сейчас пламенел как метеорит на небесной арене.
— Поднимаем паруса! — отдал он приказ.
На просторах моря, где горизонт сливается с небесами, корабль двигался легко и плавно, словно танцуя на волнах. На его борту находился молодой император Нильс.
— Ваше величество, вы задумались о императрице-матери? — спросил его верный дворецкий, чьи слова проносились над морской водой словно чайки над прибрежным пляжем.
Нильс поднял взгляд, его глаза озарились воспоминаниями.
— Не упоминайте о ней, старик. Мне не хочется слышать о ней. Для меня она уже ушла, — ответил он с гневом, который словно бушующая буря, пронзал его взгляд, направленный на верного слугу.
Сквозь его слова просвечивала горькая история. Он никоим образом не чувствовал угрызений совести из-за того, что оставил свою мать. В его душе это было компенсацией за несправедливость, которую он пережил в детстве. Ведь его младший брат, Нолан, опередил его как в учебе, так и в политике, несмотря на то, что разделяло их всего лишь шесть лет.
Семья казалась ему чужой. Родители всегда уделяли свое внимание младшему брату, считая его гордостью и драгоценностью семьи. Не удивительно, что они называли Нолана гением столетия. Что бы он ни предпринимал, всегда оставалось чувство, что это недостаточно хорошо, по крайней мере, не так хорошо, как у его младшего брата.
И все же среди множества лиц в его жизни была одна женщина, которая заботилась о нем с самого детства — его няня. Пожилая и мудрая женщина, она была для него настоящей матерью. Если бы она была еще в живых, Нильс сделал бы все возможное, чтобы обеспечить ей безопасность и быть рядом с ней.
— Прошу прощения, похоже, я неправильно выразился, — сказал дворецкий, понимая, что прокололся.
В это мрачное утро, армия Бычерогов оказалась на пороге Нортарии, столицы этой красивой, некогда мирной страны. Лишь несколько часов назад небеса над этим городом были спокойными и ясными, а теперь тучи войны нависли над его улицами.
Солдаты Бычерогов вошли в город, словно тёмные стихии, сразу же захватив его важные стратегические позиции. С их внушительными формами и вооружением, они маршировали по улицам Нортарии, их шаги были точными и беспощадными, словно алчные хищники, охотясь за своей добычей.
Уже в первые минуты вторжения, они проникли в жилища и магазины, лишая горожан всех их богатств. Они не позволяли ни одному дому остаться в покое, сжигая и разрушая их, словно символы сопротивления, возвышавшиеся на улицах.