— Нет, господин! — солдат категорически отрицает.
— Тогда двигайтесь и готовьтесь к битве!
Солдаты кивают, отринув чувство беспомощности. Бран быстро передает приказы остальным лучникам.
Через несколько мгновений хорошо тренированные солдаты строятся в линию обороны. Они стоят плечом к плечу, владея своим оружием, готовые отразить любое нападение.
Оборачиваясь к своему заместителю, Бран спрашивает:
— Сколько их, по твоим предположениям?
— Примерно 4 000–5 000 кавалеристов, — ответил тот.
— К счастью, у нас есть численное преимущество, — обрадовался Бран, но напряжение все еще остается. Мозг работает на пределе, пытаясь придумать запасной план.
Заместитель напомнил своему начальнику:
— Но наша численность не может конкурировать с их подвижностью.
— Я знаю. Что происходит с нашей кавалерией? — спросил Бран.
— Сейчас не можем их использовать. Некоторые под огнем, а некоторые не годятся для боя. Я уже приказал солдатам позаботиться о лошадях, пока мы сражаемся.
— Отличная работа.
Вскоре после этого стрелки Вланда открыли огонь по приближающейся кавалерийской атаке. Но это мало что сделало, чтобы остановить их и не вызвало хаоса в их рядах. Это было не на долго, так как у Вланда закончились стрелы.
Когда луки стали бесполезными, стрелки вытащили мечи и вступили в ближний бой.
Звук мечей и ожесточенная схватка наполнили воздух, когда обе стороны боролись за преимущество. В этой ситуации кавалерийская атака имела огромные преимущества. Они постоянно сокращали численность Вланда.
Примерно через час боя весы, наконец, перевесили в сторону Вланда. Так как кавалерийская группа двигалась, образуя стрелу, чтобы максимально усилить разрушительную силу. Всё, что нужно было сделать Вланду, это воспользоваться их численным преимуществом и окружить их со всех сторон.
В это время солдаты, находящиеся дальше от центра, двинулись вперед, отрезая левый и правый фланг. Пространство вокруг вражеской кавалерии постепенно сокращалось.
Кавалерия противника обнаружила, что их передвижение становится все более ограниченным.
Вланде удалось успешно окружить кавалерию с флангов, оставив только один путь отхода. Увидев это, Бран не мог не сожалеть.
— Если бы у нас было больше войск, мы могли бы полностью окружить их.
— Но мы сильно ограничили их мобильность, — подчеркнул заместитель.
— Верно, мы должны продолжить давить на них. — Бран кивнул в знак согласия и отдал приказ продолжать наступление.
Кавалерия оказалась в окружении во вражеском лагере. Они потеряли первоначальный импульс, который у них был ранее.
Ситуация обратилась против них, и их преимущество исчезло. Еще чуть-чуть, и они могли оказаться в ловушке и быть убитыми.
— Спасение в городе! — крикнул капитан своим всадникам, ощущая тяжесть разочарования и гнева. Кавалерия резко развернулась и понеслась прочь от лагеря.
— Не отпускайте их! — За ними погналась кавалерия Вланда.
Лошади Вланда были полны энергии, в то время как лошади Тетеревых устали от непрерывного бега.
— Капитан, они близко, стоит ли вступать в схватку с ними?
Капитан огляделся. Кавалерия Вланда не уступала, их мечи мерцали в темноте.
— Черт, они настырные. — Выругался капитан и пришпорил лошадь. — Не стоит. Сосредоточьтесь на входе в город.
Штурмовая кавалерия мчалась, стараясь увеличить расстояние. Вскоре они увидели городскую стену. Капитан махнул рукой, сигнализируя гарнизону открыть ворота. Лучники на стене натянули тетивы своих луков.
Ожидая опускания моста, лучники Тетерево замедлили кавалерию Вланда, раня нескольких стрелами. Один всадник Вланда упал, стонущий от боли, держась за кровоточащее плечо.
«Вжик»
Еще одна стрела летит, попадая в мясо. Явный знак: дальше не стоит идти.
Кавалеристы Вланда спешат на помощь раненому. Погоня заканчивается внезапно.
Когда мост опустился, солдаты Вланда смотрели, как кавалерия Тетерево благополучно заходит в город.
Вланнд потерял много в этом бою. Лагерь разрушен, а поле усеяно трупами.
Герцог Тетерев стоял на городской стене, глаза устремлены на далекий требушет. Это древнее орудие неумолимо швыряло свои смертоносные снаряды, раздавая грохот вокруг и сея панику.
Герцог не паниковал, он был уверен в неприступности городской стены. Обычный камень не пробьет четырехметровую толщину, даже если стрелять в него сотни раз.