Верлас развернулся и поспешил на восток к Твалиронам, и путь к ним был ой как неблизок. Его опять ждали спуски и восхождения на барханы.
Поначалу странное преследование даже немного позабавило наемника. У него была ощутимая фора, и теперь его не терзала совесть, все мысли убегающего были заняты преследователем.
«Как же он смог добраться с поля вероятного сражения? Неближний свет ему было ковылять на своих клешнях. Или он не был на поле боя, тогда неясно, кто же его так отделал? Хотя нет, думаю, есть один персонаж, который способен на такое, – это скаргарт-гигант. Да, именно так. Два чудовища сцепились на рассвете, великан побеждал и, увлекшись разделыванием полуденного собрата, загорелся, подпаленный утренними лучами, пламя перекинулось на завтрак, вот и попортило шкурку обмазанного жиром дневного уродца. Видимо, этот мелкий, хотя, как сказать, мелкий, он, даже лежа на брюхе, с хорошего жеребца ростом, полуденный скаргарт – разведчик. Когда я шел с Керием, нам же уже встречался такой, только он был не один. Ах, Теберон, Теберон, ну зачем мы повстречались?»
Верлас на всякий случай осмотрелся, ища возможных собратьев противника, но никого не увидел. Мужчина хотел было сплюнуть по привычке, но не смог, во рту пересохло так, что язык прилип к небу и ему пришлось пальцами отлеплять его.
– Что же за гадство такое! – в сердцах произнес наемник, а потом добавил, обращаясь к смердящему врагу: – Что, уродливый ублюдок, никак не уймешься?
Скаргарт, пыхтя и плюясь, перевалил через бархан и начал спускаться. Верлас стер с губ песок и перевалил за верхушку бархана. Тварь на какое-то время пропал из поля зрения.
«Что за живучие создания эти скаргарты! Ну, казалось бы, сдохни ты, сдохни, шансов выжить у тебя нет. Но, нет, ползет за мной живчик, и не отстанет никак».
Верлас покосился на свой клинок, который по-прежнему висел в ножнах на своем месте.
«Эх, как бы не пришлось применить тебя, мой старый друг».
Клинок Верласа был относительно тонкий, длинный и немного изогнутый палаш, такими пользуются гордары. Им удобно было рубить наотмашь, но и колющие удары таким оружием получались неплохо, в конном преследовании при помощи него было превосходно прореживать ряды убегающих, а вот против удара меча, особенно двуручного, его старый друг мог и спасовать.
– Сможешь справиться с панцирем скаргарта? – спросил Верлас у клинка.
Палаш безмолвствовал.
– Ну вот и молодец. Молчание – знак согласия. Ничего другого, кроме как поддержки, я от тебя и не ожидал.
Верлас вновь принялся штурмовать очередное препятствие.
Наемник шел вперед, за ним плелся скаргарт, которой все больше и больше отставал. К вечеру их уже разделили не меньше пятнадцати барханов. А к заходу Ченезара отставание увеличилось еще в половину. Верлас уже с трудом видел темную фигуру чудовища.
Чем ближе были хребты Твалирона, тем выше становились барханы. Но мужчина знал, что в десяти махах, у подножия, песчаные волны резко пойдут на спад.
Ночь вступала в свои права. Это и радовало, и огорчало Верласа. Хорошо было то, что жар дня сменился вожделенной прохладой. Плохо от того, что накопилась усталость и появилось желание завалиться на бок и прикорнуть. Вот как раз последнего он не мог себе позволить.
Мужчина шел и шел вперед. Ноги становились как вата. Верлас начал спотыкаться и падать, после чего он поднимался и снова шел, периодически вновь оказываясь на земле. С каждым разом вставать было все сложнее и сложнее.
«Давай прикорнем с часок», – предательски подбивало его измотанное дорогой, уставшее тело.
Наемник не сдавался, шел вперед, а над его головой сверкали мириады звезд, висящие в бездонной пустоте, разлившейся черным пятном над спящей пустошью. Ветер почти стих. Теперь он не гудел, а пел колыбельную одинокому человеку, бредущему по песку.
– Кнезов подпевала, – упрекал ветер Верлас. – И ты туда же. Спи, засыпай, баю-бай.
К восходу луны стало совсем холодно. Даже обжигающий песок под ногами уже не давал ощутимого тепла. Сейчас было бы правильным закопаться, ведь в песчинках поглубже сохранился жар дня. Но Верлас не мог этого сделать, не позволяла ситуация. Обернувшись, он снова приметил скаргарта, который, освещаемый бледным светом ночного светила, продолжал упорно преследовать мужчину.
Наемник покачал головой и снова двинулся в путь. Человек и скаргарт. Среди бескрайних песков столкнулись две воли, две силы. Один был движим голодом, другой – стремлением выжить.