На заставе Лион почти не встречались горцы с их огненными или черными как смоль гривами, которых было много в родной Верласу Кембри. Все потому, что они не селились поблизости. В округе заставы хребты Твалирона на многие и многие дни пути были не пригодны к жизни, не имелось ни долин для одуумов, где можно было пасти скот, ни сколько-нибудь крупных постоянно текущих рек и озер, только редкие ручьи. Нелюдимые горы тянулись до самого Жемчужного моря на северо-востоке и юге, где острые как бритва скалы спускались прямиком в водную пучину, на юго-востоке их недружелюбие прерывалось простором большой равнины, занимавшей почти весь полуостров Тваллида, который служил пристанищем основных гарлионов островитян-ченезарцев, в том числе их столицы, именовавшейся Ченезаром, названной в честь божества – небесного светила.
Верлас уже собирался возвращаться в красный дом, место своего здешнего постоя, свернув на более или менее широкую улицу, которая была куда оживленнее других, как приметил в одном из идущих к нему людей знакомое лицо.
– Регрон! – окликнул наемник человека среднего телосложения лет тридцати пяти, одетого в поношенные штаны и просторную льняную рубаху, с прилизанными темно-русыми сальными волосами, который не спеша шел по мощеной мостовой, задумчиво глядя себе под ноги.
Человек встрепенулся, остановился и зарыскал взглядом вокруг. Верлас вновь окликнул его. Регрон, разглядев наемника и широко улыбнувшись, зашагал в его сторону.
– Твою ж душу! – еще только подходя к наемнику, в сердцах сказал он. – Верлас! Да сколько ж я тебя не видал?!
Они обменялись крепким рукопожатием и обнялись.
– Давно не виделись, старина, очень давно.
– Каким ветром тебя сюда занесло? Неужто опять решил послужить, только поменяв заставы, как это сделал в свое время я?
– Уж нет! Кнезу под хвост служить тут, мне Кембри хватило. Здесь я проездом. Сейчас работаю на одного высокородного, а вообще в свободном полете.
– Ну да, ну да, – продолжая улыбаться, смотря на возвышающегося над ним наемника снизу вверх, кивая головой, говорил Регрон. – Ты молодец. А я вот побаиваюсь на вольные пастбища уходить. Все, что смог, это через полгода, как ты ушел со службы на заставе Кембри, я и еще пара человек подались сюда. Тут платят немного побольше. Вот мы и заключили договор с Валахом, это местный зерт.
– И что, правда, тут платят больше?
Переминаясь с ноги на ногу и гримасничая, Регрон ответил:
– И да, и нет. Платят больше, но за любую провинность этот старый скряга Валах вычитает из жалования. Сам кожа да кости, но не как не помрет, кнезов старик.
Без особого действительного сочувствия Верлас, делая вид, что сожалеет о жизни товарища, кивнул головой, состроив на лице сочувствующую мину.
– Ну, может, за встречу опустошим по кувшинчику чего-нибудь горячительного, – предложил Верлас.
– А давай, – как-то неожиданно быстро согласился Регрон, – только угощаешь ты.
Верлас усмехнулся, и они отправились в красный дом, где остановился Верлас, чтобы осуществить желаемое.
За первым кувшином местной горькой настойки от хозяина последовал второй и третий. Верлас не экономил на закуске, потому выпитое не лишило старых знакомых рассудка. Регрон рассказал о своей службе в Лионе, где он, как оказалось, прислуживал самому зерту заставы – Валаху Крому, будучи одним из многочисленных его посыльных и писарем по совместительству. Благодаря своему занятию он жил в доме этого высокородного господина, правда, не в самой его лучшей части, а в подвальных помещениях. У него была ответственная работа, каждая его ошибка была на виду, денежные взыскания можно было получить на ровном месте, куда-то не успел, испортил бумагу. Вместе с тем изначально Регрон получал больше, чем другие стражи с заставы, да и к тому же имел куда больше свободного времени и даже выходные дни, очередной из них случился именно этим утром, поэтому его товарищ никуда не торопился. Старый друг хвастал, что, служа Крому, ему удалось освоить несколько языков под чутким руководством ключника Валаха. Теперь он освоил все особенности письма Замнитура, Гербовой Гралии и Островной Гралии, которые по звучанию хотя и были очень близки и понятны говорившим, но этого нельзя было сказать о их письменном отображении. Ему поддались диковинные витиеватые символы более чем трех десятков городов-республик, стоящих на обширных территориях, называемых земли Рельталгохолькла, как и их язык, которому Регрона обучал раб, бывший родом из тех краев. Одним из наиболее крупных гарлионов того края была Венсия, стоящая на берегу Спящего океана, с ней шла основная переписка. Из Венсии Лион закупал лекарства, специи, ткани, краску и луцир – порошок, из которого изготавливался «пожиратель». Регрон также освоил письмо некоторых мелких королевств, что располагались между Замнитуром и городами-республиками Рельталгохолькла. Ему поддалась и клинопись немногочисленных все больше диких народов, чьи владения лежали на северо-востоке от велторанских болот. Оттуда на заставу закупали выносливых и чрезвычайно живучих, вечно угрюмых и немногословных, несклонных к изучению гральского языка рабов-мужчин, которые использовались для самых тяжелых работ с камнем и землей.