Живот был полон. Чеар поудобнее сел, откинувшись назад, благо форма стула это позволяла. Ноги он вытянул под столом. Тихонько подкралась дремота. Керл в поедании мяса оказался менее ловок, ему предстояло покорить еще несколько кусков. Он не спешил и получал удовольствие от еды.
«Вот поел – и хорошо, – подумалось Чеару. – Да я просто счастливчик сегодня, но все же это не так».
Мысли Чеара неминуемо возвратились к Лите. «Нужно обязательно повидаться с ней сегодня, да и цель у меня теперь есть».
«Вот только какая цель-то? – остановил он свой первоначальный порыв. – Разве она мне скажет что-то? Это хитрая бестия. Надо зайти издалека. Напоить ее, глядишь, и разговорится. Вот только в прошлый раз именно я напился и из меня можно было веревки вить. Но теперь я не сделаю ошибки. Чур, пить не по полной».
Глаза Чеара сомкнулись.
– Эй, – раздался откуда-то издалека возмущенный голос Забвея, – я тебя поговорить позвал, а не разлеживаться и спать.
После этого в лоб Чеару врезалось что-то твердое. Он тут же открыл глаза и уставился на самодовольного карлика.
– А полегче нельзя было? – возмутился Чеар.
– Полегче будет, когда помрешь, а сейчас мирись с тяготами и лишениями.
Только сейчас Чеар обратил внимание, что в помещении появился человек со скрипкой. Он стоял у противоположной стены и подергивал струны скрипки, прислушиваясь к издаваемым звукам. Потом что-то подкручивал и опять касался струн.
– Ты лучше поосторожнее будь, а то, глядишь, чьи-то тяготы прекратятся быстрее, чем ему бы хотелось.
– Грозись, великан, грозись да помни, ты мне многократно обязан, хотя и я свой долг помню, пусть и уже уплаченный тебе с лихвой. Ты лучше мне расскажи, что ты надумал делать дальше? Останешься в гарлионе или уйдешь?
Чеар пожал плечами и многозначительно заметил:
– Я думаю еще.
– Тебе нужно поторопиться. Как я уже говорил, скоро грядут перемены, и лучше, если бы ты решил, с кем ты и где ты, до их наступления. Понял?
Чеару не нравилась эта таинственность.
– Знаешь что, Керл…
Карлик не дал ему продолжить.
– Я много чего знаю, но без нужды никому ничего не говорю, потому еще жив. А ты, как видно, не очень-то любишь держать язык за зубами. Поверь мне, тут это небезопасно.
Потом карлик спрыгнул со стула.
– Определяйся поскорее. Срок тебе – до завтрашнего утра. Если с нами, то будет разговор по душам. Если против нас, то уходи, но не забывай, что для всех вне Пещерного гарлиона ты беглый раб. Ну, а если хочешь, живи тут, остановиться можешь в любой свободной пещере, их тут много. Работай по своим способностям и не задумывайся о крови и жестокости, этот вариант, гляжу, тебе более всего по душе. Оружие нужно чинить, коней подковывать. Ты не потеряешься тут, друг мой.
Карлик хлопнул Чеара по локтю, выше он просто не дотянулся бы, после чего развернулся и, забавно кривя ноги, зашагал к выходу.
– Ешь, пей тут, что хочешь. До завтрашнего дня – все за мой счет, – бросил он через плечо, выходя на улицу и махнув на прощание рукой.
Музыкант в этот момент начал играть на скрипке. Мелодия заполнила все пространство закусочной. Она завораживала.
«Карлик все говорил верно, но есть мелочи, которые он преувеличил. Говорит, что я раб для властей Гралии, но это не совсем так. Меня же не продали на невольничьем рынке. Я не был внесен в реестр товара, а значит, официально я еще свободный человек! Он дал мне время подумать. Я же свободен, вправе выбирать – с кем я и кто я».
Теперь информация была крайне необходима Чеару. Что-либо рассказать сейчас могла только Лита.
Скрипка отрывисто взвизгнула, ударив по ушам и заставив сморщиться. Скрипач тут же перестал играть и вновь принялся что-то подкручивать на своем инструменте.
«А кому я нужен вне этого гарлиона? – задался вопросом Чеар. – У меня нет родных, нет дома, мои друзья убиты. Куда мне идти? В Блуве меня в лучшем случае забыли, а увидев, скорее всего, посадят в каземат. Полагаться на старых товарищей и знакомых из родного варта тоже не приходится. Вон как Лита переменилась. Так что выбора-то у меня и нет».
Толстяк, хозяин забегаловки, вынырнул из каморки, а вместе с ним вновь появилась девочка. Они подошли к столу Чеара. Девочка стала ставить на поднос грязную посуда, а толстяк сел на место, где еще совсем недавно сидел карлик, и, самодовольно улыбаясь, спросил: