Именно в этот момент Чеар максимально приблизился к девушке и решил обнаружить свое присутствие. Он кашлянул и сказал:
– Привет.
Лита замолчала, продолжая стоять к нему спиной. Чеар не стал подходить к ней ближе, зная ее вспыльчивость. Спустя какое-то время девушка уперла руки в боки и все же повернулась. На лице читалось переполнявшее ее возмущение.
– Какого кнеза ты пришел сюда? Ты что, не читал моей записки? Я тебя несколько раз хотела убить, тебе этих аргументов мало, чтобы впредь за много локтей обходить мой скромный дом и меня стороной? Ты, наверно, выжил из ума?
Чеар широко улыбнулся и ответил:
– Конечно, я все понял. Но с чувством самосохранения у меня плоховато.
– Так! Шутить со мной вздумал. Иди же сюда. Сейчас мы посмеемся на пару.
Чеар предполагал подобное развитие событий. Он предостерегающе выставил руку вперед.
– Постой, я пришел не по своей воле. Нужно поговорить.
«Пусть ложь, – подумал Чеар, – но надо же с чего-то начинать».
Лита остановилась, озадаченная поворотом событий.
– Кто тебя прислал? – неожиданно быстро пошла на компромисс девушка. – Не тяни, говори.
– Керл.
Лита нахмурилась.
– Что гному понадобилось от меня? – озадаченно спросила она.
Чеар сделал шаг в сторону Литы.
– Я не думаю, что вся улица должна знать о нашей беседе.
В выражении лица девушки все еще читалось недовольство, но она выглядела теперь озадаченной.
– Хорошо, зайдем ко мне. Надеюсь, в доме тебе будет достаточно удобно?
Чеар был рад малой победе и поклонился собеседнице, соглашаясь с предложением, после чего последовал за ней внутрь холма. Лита провела Чеара через холл в кухню, где, выдвинув стул, предложила присесть.
– Что будешь пить? Чай или что-нибудь покрепче?
– Не откажусь от покрепче.
Лита, оценивающе посмотрев на Чеара, таинственно улыбнулась, взяла два бокала и принялась разливать вино, стоя к нему спиной. Быстро закончив, она, подойдя к Чеару, протянула ему один из них.
– Надеюсь, оно не отравлено?
Лита возмущенно посмотрела на него и отдала свой бокал.
– За что будем пить?
– За правду, – произнес тост Чеар.
Лита с подозрением окинула его взглядом, после чего пригубила вино.
Чеар же, хотя в его планы и не входило напиться, осушил бокал до дна. Красное сухое вино оказалось крепленым, поэтому у него на мгновение перехватило дыхание.
– Да, – проговорила Лита, ставя бокал на стол. – А как же ты думал? Покрепче, как заказывал.
Вино быстро спустилось, разжигая огонь внутри.
– Итак, – заговорила вновь Лита, – что хочет от меня Забвей?
«Да ничего», – так и хотелось ответить, как-то сразу «похрабревшему» Чеару.
– Лита, я тебе солгал. Вернее, схитрил. Мне просто нужно было увидеть тебя и поговорить.
Девушка кивнула головой:
– Вообще о чем-то таком я и подумала. Хорошо, говори.
Чеар не верил своим ушам: «Вот, что значит общение с глазу на глаз!»
– Лита, я скажу прямо, ты единственный близкий человек, который остался у меня. Их в жизни у меня было немного. Несколько лет тому назад к моему отцу пришли «золотые псы» и он погиб от их мечей. Напоследок он приказал мне «бежать», и я бежал. Если быть искренним, я до сих пор бегу. Друзья исчезли, как туман поутру. И вот я один. К кому, как не к близкому человеку, мне идти.
Чеар замолчал, а Лита заговорила.
– Я помню то утро, – слова Литы падали, как капли плавящегося металла. – Тогда все беды и начались для моей семьи. Я проснулась от того, что во дворе плачет и кричит моя мать. Подбегаю к окну, вижу, двое мужчин в золоченных террониевых доспехах бьют ногами лежащего на земле отца. Мать удерживает наш ключник. И на все это смотрят мои старшие братья и другие наши родственники, слуги и рабы. Я не поняла, что происходит. Я даже не заплакала.
В кухне от слов Литы стало холодно.
– Прибежала во двор, а там уже все кончено. Отец мертв, лежит забитый насмерть в луже собственной крови, мать рыдает. Убийцы к тому времени ушли, но ненадолго.
Она тяжело вздохнула.
– Они вернулись спустя какое-то время. Вернее, пришли кануты и их цепные собачонки. Всех, кто попытался сопротивляться, закалывали на месте. Но мертвым повезло больше, чем живым. Тех, кто не сопротивлялся, собрали во дворе. Всех мужчин из моей семьи четвертовали прямо тут же. Но и женщинам, поверь, не повезло. Рабов и слуг согнали в наш дом и сожгли заживо.