Тем временем на небе появились пока еще разрозненные облачка, предвестники кучевых собратьев.
– Ты скажешь: «А как же те парни, что, увидев мою беззащитность, пытались издеваться надо мной?» Тут тоже, думаю, есть свой ответ. К их чувствам примешалось звериное желание, а еще обида. Мне не нужно твоего ответа, я точно знаю, что они были осмеяны тобой и унижены. Я же был на их месте. Я помню, как это больно, какая безысходность наваливается на тебя. Ты скажешь, «А что я должна была делать, отдаться всем и сразу, что ли?» Конечно, нет, но смеяться над чувствами опасно. Да ты теперь и сама знаешь, чем может закончиться такой смех.
Чеар сделал паузу, пытаясь понять, о чем думает его спутница, но ее лицо было непроницаемым.
– Понимаю, ты не согласна со мной. Но давай в таком случае заглянем вперед, в будущее. Допустим, победит Шор Кан. Что дальше, ты не задумывалась над этим? Думаешь, ему будут нужны воры и убийцы? Нет. Он четко дал понять, какие правила будут после его победы. Более того, всех высокородных покорить не выйдет, многие присоединятся к вам. Так им будет проще. И вот уже идея о справедливом гневе трещит по швам. А потом станет неясно, что делать с пленными, а их будут тысячи. С другой стороны, возникнет проблема – чем платить свободным людям за восстановление страны. Правильно, нечем. И тут появится интересная мысль – использовать пленных в работах. Вот и идея антирабства разваливается, как трухлявая деревяшка. А как же ты? Все просто: либо ты становишься послушной женой и заботливой матерью нового высокородного, либо становишься врагом и тебя убивают. Есть вариант пойти служить на границу на заставу Кембри. Хотя это не твое. Ты, скорее, пойдешь в более людные места, где вновь появится кто-то, кто будет безоговорочным врагом и кого можно будет кромсать на лоскутки, изничтожать и в том находить смысл своего существования, пока кто-нибудь не прикончит тебя и ты, захлебываясь собственной кровью, не поползешь, спасая свою жизнь или пытаясь прихватить с собой на ту сторону обидчика, проклиная всех и вся, погружаясь в адское пламя.
Но есть и другой вариант исхода освободительной войны Шор Кана. Великий гарл, может, и недостаточно дальновиден, но его окружают опытные советчики, а есть и такие люди, что могут за его плечами вести свою игру. Что если они смогут извернуться и опрокинут восстание, уложив его на лопатки, вспорят ему брюхо. Что тогда? А вот тогда ты останешься одна при условии, что спасешься, выберешься с поля боя живой. Тут тебя ждет травля и не будет силы, не будет спокойного места, где бы ты могла укрыться, переждать, отдохнуть. Не будет у тебя союзников, да и никто из твоей нынешней стаи не пойдет за тобой. Ведь сейчас ты возглавляешь их не потому, что ты сильнее или умнее их. Ты хитрее и злее – вот твои козыри. Одни из них тебя опасаются, лучше быть рядом с врагом, видеть его, знать, о чем он думает, нежели в отдалении и неведении. Другим так проще. Третьи пошли под твое начало за компанию с товарищем. Четвертые втайне тебя любят. Тебе же многие из них открывались, я уверен в этом, а ты разбивала их чувства, а кто-то за свои слова поплатился жизнью.
Когда Чеар говорил об отвергнутых любовниках, Лита позволила себе улыбнуться. Только улыбка вышла несколько кислой.
– Лита, я не предавал прошлой ночью ни тебя, ни Шор Кана, ни идеи и законы Пещерного гарлиона. Это ты предала их. Не бывает свободы под угрозой ножа. Не построить счастья на чужих костях. Кровь и мертвецы не дадут тебе покоя, всегда будут омрачать жизнь. Лишь спустя несколько поколений, когда умрут мясники, их внуки станут теми, кого убивали деды, лишь тогда наступит относительный покой. Но тогда зачем было лить столько крови, в том числе невинной? Так было раньше и будет теперь. Это я знаю. Об этом рассказывал мой отец. Думал, это не пригодится, а выходит наоборот. Никогда бы не подумал, что знание истории окажется настолько важным. Да ты и сама прекрасно все должна помнить и знать. Талько О'Леосс объединял страну, руша старый порядок мечом, принося ему в жертву тысячи жизней людей, которые привыкли к старым правилам жизнеустройства и просто чтили закон, поклоняясь власти жрецов. Те, кто жил в те годы, клеймили его палачом и мясником, а мы говорим об этом человеке как о великом защитнике и освободителе. Талько создавал на костях старого порядка новый. Вернее, он успел лишь посеять зерна нового, а спустя десятки лет взошли ростки. До О'Леосса то же самое сделали жрецы, свергая последнего царя. Жрецы упразднили канутов, раздробили страну. Многие гарлионы просто затерялись в степи. От гарлиона Т'Бол до гарлиона О'Леосс многие недели пути. Между ними нет ни одного живого гарлиона или варта, только руины, а ведь восток Гралии в период царства был наиболее населенной частью нашей страны… Гралия раньше была рубежным гарлионом. Саури и Грилот – это гарлионы, поднявшиеся во времена правления жрецов.