Леавил звонко засмеялся над Чеаром, тыча в него пальцем.
Чеару стало обидно. Он встал на ноги, вырвал у товарища лепешку и дал ему затрещину, тут же прервав его смех. После этого, оторвав большой кусок хлеба, отдал его собаке, а сам пошел прочь.
Картинка пропала, и на мгновение опять воцарилась тьма, но длилось она недолго.
Снова возник красочный образ. Конец зимы. Уже распустилась листва на деревьях, молодая зеленая трава в полях поднялась по колено, заглушая старую, сухую. Сады отцветали, и с деревьев и кустов летели тысячи цветочных лепестков. Они усеивали землю, ложась белым ковром. Все радовались скорому приходу нового лета.
Чеару было около семнадцати. В это утро он решил признаться в своих чувствах своей недавней подружке по детским играм, теперь юной высокородной девушке, которой уже не пристало бегать с обычными детьми во дворе. Он уже успел тысячу раз про себя повторить заветные слова, теперь дело было за малым – набраться храбрости и произнести их вслух.
Чеар стоял во дворе, у дома Литы, с коробом в руках, в котором лежали какие-то столовые приборы, наточенные ножи и всякая другая мелочь. Его сжигал изнутри огонь чувств. Он надеялся на согласие, пусть не сразу, после раздумий, но согласие. Чеар мог предложить ей немногое, но, как ему казалось, предложение стоило того. Что может быть важнее искреннего чувства да и знания кузнечного ремесла не оставят в будущем их семью без пропитания.
Лита никак не хотела появляться. Слуга, старый садовник Реплот, уже минут пятнадцать отсутствовал, а именно он, не спеша шаркая по земле ногами, ушел за молодой хозяйкой. Его ехидная улыбка сейчас стояла перед глазами Чеара.
Двор был пуст, ни людей, ни животных, только уже по-летнему теплый ветер гонял по земле упавшие лепестки цветков яблони и абрикоса. Эти деревья росли вдоль изгороди родового имения Литы.
Вот она вышла из парадных дверей. Чеар вздрогнул, увидев ее, будто вовсе не эту девушку он столько времени ждал, надеясь на встречу. Она была одета в длинное плотное платье светло-голубого оттенка, подпоясанное тонким синим пояском. В ее волосы были вплетены белые цветки крокуса, она улыбалась гостю. Если бы Чеар не знал ее, то мог бы принять за богиню лета – Веланию, именно так изображали ее в храмах.
– Привет, – улыбнувшись, сказала она, спускаясь по ступеням ему навстречу.
Чеар впал в ступор. Ну чего стоит сказать «привет» или «здравствуй», но, нет, теперь он стоял как вкопанный, как истукан и не мог произнести ни слова. Ему удалось только махнуть рукой в ответ.
– Что ты принес? – спросила Лита.
Теперь молчать было совсем неуместно. Чеар был готов провалиться на месте, ему было ужасно стыдно за себя. Он собрал волю в кулак и, перебарывая слабость, сказал:
– Заказ тут. Все сделали. Ножи подточили.
Лита хитро прищурилась.
– И что, нужно было для этого меня звать?
Чеар пожал плечами и протянул ей короб. Девушка взяла его. Прикосновение ее пальцев обожгло ему кожу. Ее руки были теплые, а его холодные как лед.
– Ну, я пошла?
– Угу, – процедил Чеар. – Пока.
Лита повернулась к нему спиной и не спеша направилась к лестнице, ведущей в дом. Шаг, еще шаг. С каждым мгновением она становилась все дальше и дальше от него.
– Постой! – наконец набравшись храбрости, окликнул ее Чеар.
Девушка повернулась и вопросительно посмотрела на него.
Чеар сделал несколько больших шагов и оказался возле девушки. От нее пахло чем-то цветочным и молочным, нежным. От этого становилось так томно и нестерпимо приятно, что хотелось закрыть глаза и провалиться сквозь землю. Но позволить себе этого было нельзя. Слова путались в голове, их ровный строй смешался и превратился в бесформенную массу.
– Лита, – запинаясь, произнес Чеар. – Я хотел сказать. Вернее, мне нужно тебе рассказать. Я давно хотел с тобой поговорить.
Ему казалось, что тысячи глаз злорадствующих людей украдкой смотрят на него из окна, скрываясь за занавеской, из-за угла, прячась в кустах сирени.
– Может быть, пойдем в беседку? – предложил Чеар. – Мне нужно сказать тебе что-то очень важное, а тут как-то неуютно.
Лита поставила короб на мощенную камнем поверхность двора и, изящно уперев правую руку в бок, ответила:
– А мне и тут неплохо. Говори, если есть что!
«Боги!» – взмолился про себя Чеар. Он опустил глаза и собрался с силами.
– Лита, я знаю тебя давно. Мы всегда были с тобой хорошими друзьями. Ведь так?
– Да, это так.
Ответ удовлетворил Чеара.
– Я стал замечать, что рядом с тобой становлюсь другим.