Чеар сверкнул глазами, в них отражались языки пламени костра.
– Запомни мои слова, Таск Саваат! Отнеси это послание в столицу, – он вынул из дорожной сумки опечатанный конверт и протянул его Саваату, – постарайся передать его лично великому гарлу Алеану Леорану. Тут написано то, что я сказал сейчас на словах. И мой тебе совет, бросай свою службу, пока еще можешь. А если не уйдешь, то знай, что в следующий раз, когда я тебя встречу, ты умрешь! Не надейся меня поймать, ты глуп и жаден, не поймал моих людей, преследуя сегодня, только сам попался в ловушку и потерял весь свой отряд, их кровь на твоих руках, не поймаешь и потом, не ты, не подобные тебе. А теперь пошел прочь с глаз моих!
Таску дали коня и, выведя из перелеска, отпустили на все четыре стороны.
Часть III Глава 2
Глава 2. Исход
Боролся, трудился, жил правдой, не вышло.
Теперь ухожу, нет здесь места уж мне.
Безумно боялся, решался, жил в мыслях, собрался.
Иду же теперь налегке.
В камине потрескивали дрова. В комнате царил полумрак, было тепло и сухо. Через зауженное[1] на зиму покрытое пылью окошко, борясь с непреодолимой преградой в виде плотных красных штор с золотистым узором причудливо переплетенных лилий, проникал дневной свет. Он и она, утолив жажду своих тел, лежали на постели, молча глядя на танец огня. Девушка прильнула к груди мужчины, лаская его.
За окном было холодно, моросил унылый холодный дождь. Серость неба сливалась с серостью земли. В такую погоду совсем не хотелось ничего делать. А между тем дела не ждали.
– Что будет дальше, Чеар? Мы больше не можем идти в никуда, без целей и без ориентиров. Мы должны жить не призывами, а чем-то конкретным, чем-то, что можно получить уже завтра.
Он склонился к ней и страстно поцеловал в губы. Голова у нее пошла кругом, вмиг пропало желание задавать вопросы, и она, обвив его шею руками, ответила своими пылкими губами на брошенный ей вызов.
Чеар привстал. Она, обхватив его ногами, не позволила ему подняться полностью. Тогда он опустился на нее и два обнаженных тела закружились в горячем танце любви, став подобными огню, непредсказуемыми, пылкими и завораживающе прекрасными.
В комнате становилось все жарче. Огонь, объяв дрова, без устали жег древесину, превращая ее в золу. Чеар покрыл белоснежное тело девушки сотней поцелуев, заставляя ее стонать от удовольствия, отдаваясь зову желания. И вот они уже двигаются в едином ритме, а их тела соединены воедино. Ее плоть, как податливый воск, подчиняется его страстному пламени.
Огонь полыхнул, и сноп искр взмыл к потолку. Яркие посланцы пламени, на мгновение осветив даже самые темные уголки комнаты, быстро гасли, теряясь во мгле, которая, как ненасытный хищный зверь, торопилась поглотить их.
Он сделал очередной резкий рывок и застыл. Она выгнула спину и замерла, чувствуя яростную бурю, вырвавшуюся на волю. Еще мгновение, и Чеар уже нежно целовал трепещущую в его руках прекрасную утреннюю звезду, спорящую с самим Ченезаром о том, кому быть днем на небосводе.
Они упали на кровать и лежали, глубоко вдыхая полной грудью сладкий запах горевших березовых полений. Огонь будто-то подмигивал им, на деле постепенно начиная угасать.
– Ты знаешь, – немного успокоившись, спросил Чеар, – чего я хочу в последнее время больше всего?
– Нет, – с игривой интонацией в голосе ответила она, – может, целовать меня еще и еще!
Она ловко запрыгнула на него, оседлав жеребца, подчинив его своей воле. Ну, по крайней мере, она так хотела бы думать, а он был готов подыграть ей.
– Ты мой!
– Твой.
– Я серьезно, ты только мой и ничей больше!
– А иначе и не может быть!
– Знаешь, что я сделаю, если узнаю…
Чеар резко выгнул спину и, как непокорный жеребец, опрокинул ее на белоснежную простыню.
– Не узнаешь! – дразня, сказал он, душа ее наигранный гнев в очередном сладостном поцелуе.
Она сначала сопротивлялась, даже сумев пару раз болезненно ткнуть его локтем в бок, но быстро сдалась, вновь отдавшись на волю его горячих губ и сильных, но умеющих быть нежнее нежного рук.