– Столько хватит?
Тот, переминаясь с ноги на ногу, покусывая губы, ответил:
– Серебро из королевства на три золта[1] легче островного. А я отдаю теплую ванну, хороший корм для коня…
Девушка достала еще монету и отдала Телеву. Тот радостно забрал оплату и услужливо предложил присесть за любой из столов, благо ни один из них не был занят.
– Дай нам горячего, хлеба и вина! – скомандовала Отия.
Телев раскланялся и быстро исчез за узкой дверью, а они сели за стол, что был ближе всего к камину, в котором ярко горело пламя, пожирающее немного сыроватые сосновые поленья. Влага испарялась с древесины, а в местах, где огонь успел разгореться, кипели маленькие озерца душистой смолы.
– Давненько я не сидел на постоялом дворе, – деловито заметил Никто.
– В каких вартах ты бывал? В каких постоялых дворах отдыхал? И куда вообще тебе доводилось путешествовать раньше?
– Да, в общем-то, никуда.
– Тогда, наверное, тебя приглашал к себе хозяин двора, который имелся в твоей деревне?
– Да нет.
Красавица озадаченно поглядела на маленького человека.
– Да что ты мне голову морочишь!
– Да морочу, – как ни в чем не бывало ответил Мелем. – Просто хотел поддержать разговор.
Девушка удивленно посмотрела на Мелема. Вот ее губы дрогнули, их кончики поползли вверх. Она звонко захохотала. Никто тоже накрыла волна веселья. Он тоже засмеялся, хотя его смех, скорее, походил на гоготание гуся. Услышав причудливые звуки, издаваемые Мелемом, девушка еще сильнее залилась смехом. На шум из-за узкой двери выглянул хозяин. Он убедился, что все в порядке, и снова исчез в своей норе.
Приступ веселья постепенно сошел на «нет». Мелем пододвинул свой стул к камину и принялся греть руки, смотря на игривые лепестки переливающегося разными оттенками красного огня. Все ближе и ближе был его черед рассказывать о каури, об этом ему совсем не хотелось говорить.
– Я давно так не смеялась. Хм. Даже больше, вообще забыла, когда смеялась вот так, от души. Спасибо.
– Пожалуйста. Я привык. Надо мной, правда, обычно смеются со злобой, когда издеваются. Я же дурак, чудной в смысле. Так было всегда, даже тогда, когда я был простым рабом. Но мне не обидно, я все понимаю. Каждому свое. Кто-то прекрасен, кто-то благороден. А кто-то омерзителен или смешон. А я и омерзителен и смешон одновременно. Великие дары, не правда ли?
Отия внимательно посмотрела на него, ничего не ответив.
Уже скоро хозяин принес горячий наваристый мясной суп, ржаные лепешки и кувшин с красным вином. Мелем вернулся к столу и начал жадно есть, уставившись в свою тарелку. Ему удалось быстро расправиться со своей порцией. Теплая еда быстро согрела нутро, но вместе с тем Никто стал часто, но пока лишь легонько, подкашливать.
– Видно простыл, – пояснил он свое постоянное «кхы».
Отия не ела, она внимательно смотрела на то, как он ест, изучая его. Потом пододвинула свою тарелку. Мелем было кинулся опять есть, но остановился. Ему показалось неправильным просто взять ее порцию, и он, подняв свой взгляд на женщину, сначала поблагодарил ее. Выглядело это комично. Вообще вызывает усмешку, когда видишь, как бродяга пытается вести себя не бесцеремонно, а вежливо. Чувствуется в этом какая-то фальшь. Быстро поняв свою оплошность, Мелем, жадно чавкая, принялся за новую порцию супа. Съев ее до половины, он решил насладиться моментом. Теперь Никто не так спешил, а смаковал. Картофель, мясо, морковь, горячий бульон… Мелем уже забыл, когда ему в последний раз доводилось есть такой вкусный суп. Но вот закончилась и вторая порция. Он деревянной ложкой с сожалением поскреб дно тарелки и отставил ее в сторону. Мелем понял, что время пришло, но так не хотелось говорить об этом... Никто упер свой взгляд в стол, не желая встречаться с пристальным взглядом девушки.
– Выпьешь? – спросила она, меж тем уже наливая вино в бокалы и протягивая один из них Мелему.
– А ты опять посмотришь на меня и, не притронувшись, отдашь вино мне?
– Почему же? Я выпью.
Он взял свой бокал и, не чокаясь, опустошил его до дна. Отия лишь пригубила свое вино, а ему тут же подлила еще. Мелем не пил много вина раньше. Да и то, что ему доводилось пробовать, и вином-то назвать было нельзя, так, какая-то кислятина. А тут такое! Выпив несколько стаканов, он захмелел. Теперь у него появились силы посмотреть на Отию. Мелем поднял глаза и теперь смог смотреть на нее, страх куда-то ушел.