«А ведь есть еще, как минимум, один противник! Но где же он?»
Чеар начал наступать, нанося удары по короткой дуге, стараясь ранить врага. Тот ловко парировал удары, теперь больше обороняясь, а если и бил, то предпочитал удары тычком.
«Ну, где же пятый? Где же он? И куда запропастился Кан?»
Враг шаг за шагом отступал. Вот и лошадь Шора, прямо за спиной убийцы. Очередной шаг, и четвертый противник, потеряв равновесие, полетел на снег. Чеар успел хорошенько рассмотреть его лицо. Молодой парень, лет двадцати, с небольшой бородкой и усами. Его глаза расширились от ужаса, понимания оплошности, которую он допустил. Чеар не стал терять время, он прыгнул вперед и вонзил свой меч прямо в сердце врага. И памятуя, что противник любит заходить со спины, снова резко развернулся, пытаясь увидеть пятого убийцу.
Никого. Истоптанный снег, несколько тел, лежащих на снегу, как камни, а вокруг рваные черные пятна и лужицы крови. Лошадь Кана, завалившись на бок, издавала предсмертный храп. Как видно, первый противник все же успел заметить всадников и смог использовать свое оружие, тяжело ранив коня. Шора нигде не было видно.
«Проклятье! Где же ты, пятый, выходи!»
Ветер издевательски усилился, с остервенением начав хлестать Чеара. Снежинки так и норовили попасть за шиворот.
«Сзади!» – истерически выкрикнуло внутреннее чутье.
Чеар в который раз развернулся, и снова это спасло ему жизнь. Клинок пятого двигался по причудливой дуге, отбить его не вышло. Чеар лишь задел его своим мечом. Это тоже было неплохо: вместо смертельного удара сталь плашмя опустилась на левое плечо Чеара, заставив его отшагнуть назад.
– Ну, ты сейчас получишь свое! – заорал от боли и злости Чеар и кинулся на противника, нанося град секущих ударов.
Это было опрометчиво. У удара, идущего по большой дуге, есть ощутимый минус – его хорошо видно, и умелый противник может его парировать, а потом сделать быстрый ответный выпад. Но пятый растерялся, не ожидая от Чеара такой прыти и напора. Мгновения замешательства стоили ему жизни. Клинок Чеара вспорол врагу брюхо, которое изрыгнуло из своих недр внутренности. Кишки, как клубок змей, вылезли наружу, источая теплый пар-дым, быстро уносимый ледяным ветром.
«Пятеро!»
– Кан, ты где?! Кан!
Чеар пошел обследовать поле боя, пытаясь найти горца, при этом благоразумно озираясь по сторонам, чтобы не пропустить атаку возможного шестого убийцы. Есть он или нет, этого Чеар никак не мог знать. Он подошел к лошади Шора и прикончил ее быстрым и точным ударом, прекратив ее мучения. Перед смертью животное издало протяжный стон и, тоскливо посмотрев на человека, мол, «ну что, больше не бегать мне», испустило дух.
Чеар немного постоял над животным, жалея, а потом с мыслью, что все мы одинаково закончим свой путь, отправился разыскивать горца.
«Так, вот тут Кан упал. Он покатился по снегу. Вот его меч».
Чеар поднял с земли тонкий и кривой клинок Шора, который как нельзя кстати подходил для конной сечи, им было удобно бить наотмашь. Его хозяин как сквозь землю провалился.
– Куда же ты подевался? Хитрый лис!
Но как ни старался Чеар, Шора ему найти не удалось. Тогда он осмотрел тела убитых, желая понять, кто они, и попробовать разобраться в целях нападения. По виду это были простые свободные гральцы – молодые парни лет двадцати.
«Вам бы жить еще да жить, а вы… И что вам спокойно не жилось? Наверное, разбойники. Может, даже когда-то они были с Каном! Но теперь это просто мертвые тела».
На лицах убитых уже практически не читались гримасы предсмертных мук и ужаса осознания своей смерти. Пустые глаза, смотрящие в никуда, крепко сжатые кулаки, которые теперь не грозная сила, а насмешка над утраченным – вот и все, что осталось от людей, совсем недавно полных жизни. Смотря на мертвецов, Чеар внезапно ощутил чувство вины.