– А это еще почему?! Как это случилось?
– Вы старший из оставшихся в живых высокородных, поэтому теперь вы зерт по праву.
В шатер заглянул дозорный. Это был облаченный в одежды цвета золота высокий крепко сбитый воин. Он был из «золотых псов», а они охраняли главнокомандующего и подчинялись в военном походе только ему.
«Значит, Калия права», – решил Теберон, провожая взглядом скрывающегося за пологом стражника, который просил простить его за непрошенное вторжение.
Калия взяла небольшую пиалу и, протянув ее зерту, сказала:
– Выпейте, это ускорит восстановление ваших сил, а они вам, ой, как еще пригодятся!
Теберон попытался присесть, но сам не смог.
– Твою же душу, я не могу сесть!
Ему было стыдно за свое бессилие, но он действительно сейчас нуждался в помощи. Девушка отставила в сторону пиалу со снадобьем.
– Ладно. Обнимите меня за шею и крепко держитесь, а я помогу вам сесть. А вообще Тоэл говорил, что для выздоровления нужно двигаться, чтобы почувствовать тело, иначе хворь долго не отступит.
– Хорошо. Вот и подвигаюсь.
Девушка подсела поближе и наклонилась к нему. Ее волосы пахли какими-то цветами. Так близко Теберон не находился рядом с женщиной уже очень давно. Последний раз так близко к нему была его мать, когда они прощались перед походом в западную пустыню. Но то была мама. Сейчас же Теберон уже усомнился, кто вообще перед ним. Это было неведомое создание. Тайна. Загадка. И все-таки девушка.
У Калии было красивое лицо: длинные ресницы подчеркивали большие серо-голубые глаза, немного тонковатые губы придавали ей некую пикантную строгость, щеки, усыпанные веселыми веснушками, располагали к легкости в общении.
Калия взяла его руки и положила себе на шею. Сердце в груди Керия отбивало лихорадочную дробь. Он не мог вздохнуть. Плавное движение – и Теб сидит.
– Кто ты? – не отдавая себе отчета, спросил он.
Калия вопросительно посмотрела на него.
– Да, кажется, мой господин еще не совсем пришел в себя. Я не перенесу, если вы снова назовете меня мамой.
Теберона как будто холодной водой окатили из ведра. Он отпустил девушку, оперевшись рукой о постель:
– Извини, это я еще… Ты права. Где мое лекарство?
Калия с задумчивым лицом наклонилась и подняла с пола пиалу. Ее спина изогнулась, как у кошки, которая потягивается после сна. Теберон только сейчас обратил внимание, что она была одета в легкое белое льняное платье, с тугой перевязью на талии. Оно было расшито традиционными гральскими узорами, символизирующими плодородие, Ченезара, день и ночь. Калия поднялась и с беспристрастным лицом протянула ему пиалу.
– Пейте, мой зерт, – наигранно холодным тоном распорядилась девушка, – пейте.
Теберон залпом выпил лекарство. К счастью, оно было безвкусным.
– Калия, расскажи мне, чего я не знаю. Что произошло после того, как я… Как со мной…
Она, быстро сориентировавшись, закончила:
– Как вы упали, потеряв сознание.
Он утвердительно кивнул головой.
– Вы спасли армию. Ваш дядя погиб в бою, преграждая путь горящим скаргартам. Его тело, как я уже говорила, не нашли, но многие видели, как скаргарты нанесли ему смертельные раны. Почти весь лагерь выгорел, но, как ни странно, шатер зерта уцелел, собственно, мы в нем сейчас и находимся. В бою погибли практически все высокородные члены военного совета. Выжили немногие. Думаю, стражник, что побеспокоил вас, сейчас уже доложил о вашем возвращении кому следует и скоро всех членов совета вы увидите сами. Свободных осталось тоже совсем немного. Большинство из них сражались с живоедами на острие конной атаки. Их съели. Из пеших, что стояли в «ежах», выжило и того меньше. Три четверти раненых погибли от ран. Все произошло в первые три дня после сражения. И это выглядело ужасно. Раны воспалялись и начинали гноиться буквально на глазах. Тела раненых раздувались и смердили. Тоэл, возглавив лекарей, метался от одного мучающегося к другому. Раны пытались чистить и промывать вином, но все безуспешно. Выздоровели немногие. У победивших недуг просто вышел из ран гной, и они пошли на поправку. Насколько мне известно, сейчас в армии осталось около тысячи конных и несколько тысяч рабов-пехотинцев.
Калия на мгновение задумалась.
– Что еще? По слухам, сейчас вам, мой зерт, скажут точнее, около пяти сотен дезертировало. Это плохо. Они, насколько известно, стоят у стен Кембри. Их как будто не пускает за ворота наместник заставы.
Последняя фраза прозвучала угрожающе.