— Я вижу пока одно не вполне реалистичное, но очень даже разумное объяснение, — создавалось такое впечатление, что ему нелегко говорить то, о чем он только что подумал. — Ридли Дюмэй — дракон.
Светлая мысль. Но поверить в это сложно.
— Невозможно, брат. Ты помнишь? Тридцать лет. И ни одного дракона, — скептически выгнул бровь Бен.
— Десять из которых ты проспал в склепе, — напоминая, хмыкнул Джеймс. — Но если не брать столь долгую отлучку во внимание, ты уверен, что в Дагории в самом деле не осталось ни одного дракона?
— Уверен. Иначе где они были, когда Рэнсаль захватил трон?
Он прав. Пусть мы и не вспоминали вслух, но только драконы могли предотвратить переворот, поскольку не подчинялись никому, а если приносили клятву защищать кому–то определенному, то исполняли беспрекословно. В их народе несдержанное обещание — бесчестие.
Вот только история повествовала о том, что те самые три десятилетия назад началась первая война с Даркмаром. В ней участвовала Дагория, а также Айрония — наш далекий и могущественный союзник. Состоялось сражение, и погибли многие дагорийцы. Но в историю помимо имен погибших внесли рассказ про отряд особых воинов — маги–драконы, вот как их прозвали, — что отдали свои жизни, дабы воздвигнуть первый защитный купол, дабы оградить Дагорию от своего темного врага.
Купол держался очень долго, однако с ним что–то сотворилось, когда спустя долгие годы его пересекли Бен и Рэнс. Бен наложил свою защиту, благодаря которой его брат лишился своего темного союзника.
И однако сейчас мы узнаем, что драконы остались у нас. Невероятно. Волнительно. Пугающе.
— Может, потому, что… их осталось очень мало?
— Ага. В количестве всего одного чешуйчатого разумного монстра, — Бен хрипло рассмеялся, я и ребята переглянулись. — Ну да, так я и поверил в этот бред!
Еще не хватало нервного срыва.
— А ты поверь, потому что… — и тут Джеймс захлопнул рот, будто осознал, что чуть не проговорился о чем–то.
Бенджамин тоже это почувствовал, поскольку моментально навострил уши и спросил:
— Потому что что?
Ага, вот и мне интересно, как же он выпутается?
— Потому что вряд ли свидетели придумали бы такую байку, даже будучи в пьяном бреду, — нашелся мой будущий жених.
Вот только я не поверила.
— Да, только отсюда выходит два варианта. Либо кто–то подкинул Дюмэям ребенка и, они усыновили его…
— Что точно неправда, ведь не каждая аристократическая семья примет чужое дитя как свое, — влез в речь Риан.
— Что верно. И потому мы подбираемся куда более скандальному варианту — леди Дюмэй изменила своему мужу с иностранцем, не зная его скрытых талантов. Забеременела. Его матери повезло, что сын внешностью пошел в нее. Вскройся обман — позор и петля. Лишение титула. Изгнание.
На долгие минуты кабинет погрузился в тишину.
— Но этот отчет слишком давний… Это случилось еще… когда правил ваш отец.
— Час от часу не легче… Тогда какого духа он делает здесь? — кажется, Бен потерял терпение и его недовольство перешло на моего однокурсника.
Завязался спор, и Риган отошел в тень, потому что уже сказал все, что думал. Зато я восприняла это как знак свыше. И потому без предисловий сократила расстояние между мной и моим профессором, чтобы, пока другие дискутируют, спросить его тихонечко на ухо:
— А мне интересно, как Дюмэй связан с тобой.
Джеймс смолчал, не выдавая себя. Но я чувствовала, что близка к чему–то и продолжила давить:
— Учти, что я выдам тебя папе, а уж от него ты вряд ли сможешь хоть что–то утаить.
Мужчина вздохнул.
— Это не стоит твоего внимания.
А уж это буду я решать.
— Ну уж нет, — схватила его за руку и потащила на выход.
Похоже, благодаря нашему эффектному уходу словесная война закончилась сама собой. Зато наш личный бой только начался.
Джеймс позволял мне вести нас через длинные коридоры и лестницы. Он удивлял, защищая от чего–то, что по его мнению могло мне навредить, но в то же время не представлял, что сам и есть моя главная опасность. А Ридли Дюмэй — наша общая и в то же время раздельная тайна. И хоть десять минут назад я решила, что выясню, как связаны они, необходимо, чтобы и он узнал, что моя связь с Гранью существует.
Наконец я заметила небольшое углубление в стене, и мы нырнули туда. Места оказалось куда больше, чем я думала, но от посторонних глаз каморка защищала. Поставила чары, чтобы никто не подслушал, если даже не увидит. И тут…
Не успела и рта раскрыть, чтобы излить самую страстную и шикарную тираду в своей жизни, как его губы накрыли мои. Руки легли на талию и сжали с такой силой, что я ощутила приятную дрожь.
Это что же, отвлечь вздумал? Хлоп!