Мы обе знаем, что королева просто играет с ней, как кошка с мышью. Загоняет в угол, чтобы потом было проще разделаться, а сейчас, пока перепуганная девчонка бежит от опасности по лабиринту, королева с усмешкой за этим наблюдает. Почему-то у меня была уверенность, что ей было тогда весело. И пока я безуспешно пыталась выиграть время, придумать план спасения себя самой, она смотрела шоу, которое было для неё подарком, что женщина получила, благодаря моей глупости и наивности. Я же, наблюдая за всем сверху, мечтала, чтобы сон поскорее закончился, и я перестала, наконец, испытывать - страх, смятение, злость и отчаяние.
Сейчас меня уже не захлестывали чувства. За три года у меня появился шаткий, но всё-таки самоконтроль, и это прибавляло мне отстраненности и спокойствия. Резкий порыв морозно-холодного ветра подхватил младшую меня, и всё опять закрутилось, как в бешеном калейдоскопе. Я снова оказалась в библиотеке, в зале с древней книгой на пюпитре и почему-то рядом со своей копией, также, как и она, стоя на коленях. Быстро поднявшись на ноги и вмиг оглядевшись, убедилась, что, да, действительно мы в зале. Значит, эта пытка скоро закончится, осталось немного подождать.
- Спасибо, что повеселила! Какие же вы все, юные магички, глупые! Но я думаю - один раз смерть проучит тебя раз и навсегда! - громко и как-то колко рассмеялась повелительница зимы.
Мы обе сжались от страха. На несколько долгих секунд я вновь забыла, что всё происходящее сейчас - только сон-воспоминание. Что я могу, даже на данный момент, противопоставить сильнейшей и опытнейшей магичке льда и холода? Да ничего, притом, вообще ничего. Ведь я слабая, хоть и обладаю даром, а ещё я человек из «грязного» мира. Так что сопротивление будет мгновенно подавлено, но я буду бороться, пусть это и будет с самого начала бессмысленно.
Но все мы, люди с земли, отчаянные и упрямые, ну, почти все, и уж точно я - одна из таких. Я вновь слишком глубоко задумалась, и за это время моя копия крепко зажмурилась и добела и боли сжала кулаки, но при этом неожиданно выпрямила спину и, подняв голову, резко распахнула глаза, решительно посмотрев на королеву снегов, не собираясь отводить взгляд до самого конца. Нелепая и гордая смелость юной, человеческой девчонки.
Вспышка золотого и яркого света сильно ударила по глазам. И мне на несколько секунд показалось, что я ослепла, а ещё пара ушли на то, чтобы проморгаться и понять, что я всё так же хорошо вижу, как и минуту назад. Сделав глубокий вдох и щелкнув пальцами, я поднялась над залом, насколько было возможно высоко, и начала пристально и с особым интересом наблюдать за происходящим внизу. Из золотой вспышки появилась прекрасная и яркая, словно жар-птица, волшебница. Девочка восхищенно смотрела на властную фею. А это была именно она. Только феи вытаскивают из беды любую ученицу, и неважно, что эта самая ученица может пока жить в своём мире, и неважно в каком.
Ведьмы спасают лишь тех учениц, которые уже учатся у них в академии. До возможных учениц им почти нет дела. Хотя, даже здесь, есть маленькое, но важное исключение. Если возможная ведьмочка обладает особым потенциалом, который с легкостью замечает в начале наставница, а потом уже и другие ведьмы, или если юная ведьма обладает особым даром, но то и другое громадная редкость, тогда ее тоже будут выручать из беды. Так что я не солгу, если скажу, что возможные ученицы для жестоких и опасных состоявшихся ведьм, что-то вроде листьев на деревьях, которые опадают, но потом распускаются вновь.
Прекрасная золотоволосая госпожа взмахнула рукой, и девочка оказалась под куполом щита. Владычица зимы бросила яростный взгляд на фею и в ответ сделала пасс. На волшебницу со всех сторон полетели разной величины ледяные, тонкие и острые на вид иглы. Сердце вдруг забилось с такой жуткой скоростью, что мне даже показалось, что если оно на миг замедлит бег, то просто разорвется.
И неожиданно из горла вырвался то ли вопль, то ли вой - отчаянный, дикий, почти звериный, перед глазами появился сизый и густой туман. Ещё пару длинных мгновений, и меня вырвало из сна. Ощущение было такое, будто я вынырнула из темной глубины, и одновременно лопнула одна из тонких струн души, а может, и правда, лопнула, но сейчас это совершенно неважно.