— Замяли, — говорю.
Вижу — он не замял и все равно полезет выяснять, с моих ли слов, без них ли. Мне все равно. Пускай делает.
Он решает не показывать отшитого, озлобленного любовника, а цепануть другим:
— А дело?..
— Я выхожу.
— Без тебя навернется.
Он не пытается льстить и не рассчитывает вернуть — просто угрюмо констатирует факт. Мы оба знаем, что так и будет. Работу он как-нибудь вытянет, ну, на крайняк в ЭфЭм возьмет отпуск на «подольше», но официально оформить все не сможет, потому что — ну, по той же самой причине, почему не мог все это время. По той причине, о которой никогда мне по-человечески не рассказывал.
«Мне похер», «пусть», «найди кого-нибудь вместо меня» — могла бы сказать я, но это неправда. Мне не похер, и он это знает. И может, рассчитывал на это, да просчитался.
Быть может, он даже огребет от Аднана, когда тот поймет, что не получит денег, а может, от подрядчиков, когда им не заплатят. Может, даже сильно огребет. Какой-то части меня на это не наплевать, но другая часть меня повержена в твердокаменный ступор и этой другой части хочется только одного: свалить. Освободиться. Отбросить его от себя. Не будем говорить: кинуть.
— Не навернется, — говорю только.
— К-как-к, Кать?.. — выдавливает вдруг он из себя, словно не выдержав. — Как так, а?.. — взмаливается почти, затравленно так. И я не возьму в толк, о чем он — о том, что будет с делом, о том, как будет он или… о том, другом, между нами. Не имевшем названия. И не имеющем его теперь.
«И как я буду теперь?.. Без тебя?» «А я без тебя как?»
А почем я знаю. Я и про себя-то сказать не берусь. Не время еще.
«Жопа ты…» «Сам ты жопа…»
— Не навернется, — повторяю теперь. — И скажи всем, чтобы больше мне не звонили.
И выхожу. В ближайшее время выписываюсь из реестра и жду, что меня еще долго будут долбать его-бывшие-наши партнеры, но этого не случается: мне звонят целых два раза, получают краткое пояснение — и все.
Сегодня я заезжала в строительный сенат и без излишней официозности передала им остававшуюся у меня строительную документацию по «школе» — в Аквариусе она на фиг никому не нужна.
— Слушай, интересно прям, — осторожненько говорит сопровождавшая меня Рози.
Сегодня прохладно, но нам все нипочем, и мы заходим в ДольчеФреддо.
Мои подруги постоянно твердили мне, что эти недо-отношения меня угробят. Искалечат. Сама я была иного мнения — но вот оборвала.
Я рассказала ей, что «отфутболила», и Рози поначалу не лезла ко мне с расспросами про то, как это было.
Сейчас уточняет:
— Ты — его? Сама?
— Сама. Ну, вышвырнула, он ушел, я поревела…
Она согласно кивает и, втягивая через трубочку мороженый коктейль, интересуется осторожно:
— И как ты?
— Ниче.
— По ком ревела?
По нем, по нашей с ним недо-любви?..
— По себе. А и ладно, — улыбаюсь. — Переживем и это.
Это, конечно, «ля-ля» — время на отходняк мне понадобится. Наверно, я даже не успела осознать еще толком, что он, этот отходняк, уже начался. Потому и пошли в ДольчеФреддо — вкатить мне заменительной терапии.
Настаиваю:
— По себе я долго не плачу, ты ж знаешь.
— Ну, раз не плачешь…
Рози вдруг как-то меняется в лице, ее передергивает, затем она заметно «собирается».
— Что, херово пошло? — осведомляюсь. — Холодно, блин…
— Нет, нормально пошло. Слушай, а ты простишь мне, что я — Иуда, хм-м?
— Сахарок, ты че это?.. Сахару переела?
— Да нет. Ну, я говорила с Каро. Мы с ней снюхались, прикинь?..
— М-да, с трудом верится, если честно.
— Она ж за Нину болеет.
Мороженое перекрывает мне дыхалку. Вот теперь действительно херово пошло.
— С Ниной они ж подружайки.
…Каро, змеюка ты, как оказалось. За старое, что ли, мстишь?..
Я закашливаюсь… от смеха. Потому что абсурд это, конечно. Пока эти кумушки там что-то интриговали, мы с ним сами разобрались, вот честно.
— Но она не поэтому. Просто ты себя со стороны не видела. Это ей там, из ее Миланов какая-то осколочная инфа доставалась — и все равно ее уже много недель трусило. Ну, с того момента, как вы с ним сбежались снова — от одного вида твоего. И я ее понимаю. Она позвонила, чтобы заручиться моим разрешением вас с ним развести. Она отчасти из-за этого Нине на тебя накапала. Вернее, она не капала, просто по-другому ей сказала — чтоб присмотрелась, чем занимается Рик, с кем видится. Нина поняла по-своему — и позвонила тебе. Ну, его тоже принялась обрабатывать, отвлекать от шляний с тобой.
В больницы засобиралась. Здоровья ей на долгие годы.