- Я не знаю, как ты это сделал, - покачал головой Итачи.
- Что? - как-то безразлично спросил младший, устремляя на него глаза. - Что я сделал?
- Ты очистил… Саске!
Итачи успел подхватить его, прежде чем тот вновь рухнул на землю. Парня била крупная дрожь, пальцы судорожно цеплялись за плечи брата, а за тонкими веками быстро бегали зрачки.
- Киба, заводи машину, - быстро выпалил Учиха, помогая Саске кое-как переставлять ноги в её сторону.
Забравшись вместе с ним на заднее сиденье, Итачи прижал ладонь к его лбу, ощущая, как тот наливается жаром.
- Что с ним? - на удивление, взволнованно выпалил Инузука, заводя машину. - Нам ещё один труп не нужен!
Учиха не ответил, растерянно покачав головой. Он видел, как тень чего-то ужасного, что страшнее смерти, накрывает собой лицо Саске, как заостряются его черты и в них проявляется доселе невидимая хищность.
- Нужно скорее попасть в лабораторию, - выдохнул Итачи, прижимая к себе подрагивающего брата сильнее. - Если мы не сможем помочь ему там, то…
Парень поднял глаза к зеркалу заднего вида, в котором отражались глаза Кибы, и тяжело проговорил:
- Оставим это за её стенами.
***
Саске стоял перед дверью, вглядываясь в эту облезшую белизну. Он не понимал, как сюда попал, не знал, как отсюда выбраться, а когда та внезапно открылась перед ним, то парень и вовсе перестал думать об этом всём.
На полу в совершенно белой комнате сидел Узумаки. Он был в той же самой одежде, что так походила на больничную.
Учиха, сделав неуверенный шаг вперёд, замер на пороге:
- Наруто?
Вздрогнув, тот поднял на него глаза. Обычные глаза.
Саске было сделал к нему пару шагов, но внезапно что-то толкнуло в грудь, выкидывая из комнаты. Дверь с громким хлопком закрылась перед глазами.
- Ты не попадёшь к нему, - протянул знакомый голос на ухо. - Я не пущу.
- Девятый, - понял Учиха, оглядывая темноту вокруг, - почему?
- Он умер. А ты сделал свой выбор.
- Я ничего не выбирал, - прошипел Саске. - Я ошибся.
- Ошибки иногда стоят жизни, - рассмеялся голос, и пальцы впились в шею парня.
Теперь Учиха видел замершего напротив объекта, который вдруг показался монолитной скалой:
- Отпусти.
- Отчего же? - прищурил тот красные глаза. - Когда-то тебе нравились мои прикосновения.
Саске молча вскинул на него глаза, отрицательно покачивая головой.
- Ты хочешь сказать, что не любил? - самодовольно ухмыльнулся Девятый.
- Это нельзя назвать любовью.
Красный ободок вокруг радужки стал шире, и объект хрипло рассмеялся, сжимая чужое горло сильнее:
- Почему же? Ты целовал меня… сам…
- Я не любил тебя, - прорычал Учиха, отмахиваясь от руки Девятого. - То была симпатия, но… не любовь! Ты спутал чувства, в которых ничего не понимал! А теперь открой дверь… быстро.
Объект, опустив руки, отшатнулся, смотря на Саске исподлобья. Во взгляде того невозможно было прочитать что-либо: он стал стеклянным и неживым. Хотя вряд ли пустой по своей природе мог когда-либо наполнить себя эмоциями.
- Ты поступаешь так со всеми, - подняв голову, проговорил Девятый.
- Дверь.
- Нет уж, - рыкнул объект. - Ты выслушаешь меня, Учиха. И поймёшь, что за каждое свое слово, действие… нужно нести ответственность. Ты не выйдешь отсюда, пока я того не захочу.
- Не указывай мне, что думать! Ты никто.
- А кто ты? - усмехнулся Девятый. - Ты тот, кто спустил свою жизнь в унитаз. Человек, который не ценит помощь других, не считается с чужими чувствами. Тебе нет дела до остальных. Ты боишься за своё драгоценное, бесполезное существование. Хотя оно уже не важно даже тебе самому.
Саске качнул головой, хотел было что-то сказать, но осёкся. Он перевёл взгляд с объекта на дверь и прикусил губу. Всё то, что происходило когда-то с ним… не вина отца, не вина лаборатории.
Он сам поставил над собой самый жестокий эксперимент.
- Ты дал надежду Наруто, как дал её и мне, - продолжал Девятый. - А потом что ты сделал? Трусливо забрал свои слова обратно.
Тот вновь оказался рядом, отталкивая Учиху спиной на стену и нависая над ним. Горячее дыхание коснулось щеки, но холод ухнул за рёбрами.
- Ты уничтожил этого мальчишку своими же руками, - прошипел объект. - Ты убил его, а теперь понял, что хочешь вернуть? Оживишь… и что? Думаешь, он останется рядом?
- Чего ты добиваешься?
- Ничего, - просто усмехнулся Девятый. - Я просто хочу сделать тебе больно. Как ты сделал мне.
Саске, встретившись взглядом с чужими холодным глазами, оцепенел. Осознание собственных ошибок упало на голову проржавевшим дамокловым мечом. Наверное, на этот раз череп всё-таки не выдержал.
- Знаешь, Учиха, - вновь заговорил объект, - каждому даётся несколько шансов, попыток исправить что-то, но… есть случаи, когда изменить ничего уже не выйдет. Догадываешься?
- Прекрати.
- Что бы ты не говорил, что бы ты не делал, но Наруто никогда тебе больше не поверит. Ты посмеялся над его чувствами, растоптал их. Ничего не будет расти на пепелище.
Девятый, шикнув, отошёл от него, безразлично замирая на расстоянии вытянутой руки. Саске никогда не видел, чтобы объект смотрел так спокойно и… так безразлично.
- Мне даже мстить тебе не нужно, - проговорил тот, растягивая губы в улыбке. - Ты сам всё сделал. Однако теперь, даже если возвратишь его к жизни, не получится так же просто воскресить к жизни и чувства. Но… в тебе они уже есть, не так ли, Учиха?
Мигнув, образ Девятого растворился в опустившейся темноте, оставив Саске наедине с гудящим в голове голосом. Он не чувствовал собственного тела, проваливаясь в эту зыбкость, но мог слышать лишь слова объекта.
Разрушить своими руками то, что другой так боялся показать. Хрупкое, едва держащееся, словно карточный домик. Погнутые и смятые карты уже не выстроить ровными рядами, они не будут держать друг друга, осыпаясь при каждой попытке восстановить былое.
Темнота рассеялась. Перед глазами появилась та самая белая дверь, и Учиха даже потянулся к ней, но рука бессильно скользнула по косяку. Он не решится зайти внутрь, увидеть Наруто и попытаться заговорить с ним. Потому что в ответ услышит лишь злость, обиду и безразличие. И это будет больно.
Раздражённо зашипев, он толкнул треклятую дверь, заходя в совершенно пустую комнату. Саске осёкся, крутанувшись на месте, оглядывая ровные белые стены, такого же цвета потолок и разбитые неоновые лампы. Узумаки здесь не было, как не было и Девятого, а дверь резко захлопнулась, щёлкнув замком. И исчезла вовсе, став одним целым со стеной.