Учиха огляделся, впериваясь взглядом в появившееся сплошное окно во всю стену перед ним. Мутное стекло ловило слабое отражение его бледного лица, а за ним сновали какие-то тени.
- Опять ты, - раздалось из-за спины.
Парень повернулся, с удивлением замечая напротив себя Наруто.
- Прекрати меня преследовать.
- Я не знаю… почему я здесь.
- А я тем более. Уходи.
Темнота вновь начала заволакивать собой Узумаки, но Саске, ринувшись вперёд, вцепился в его ворот, заставляя остановиться.
- Учиха, - устало попросил Наруто, - я, правда, не хочу тебя видеть.
Как и говорил Девятый, слышать это было невозможно. Пальцы, стискивающие грубую ткань рубашки парня, дрогнули, но не разжались:
- А я хочу.
- У тебя есть мой труп, - невесело усмехнулся Узумаки и отвёл взгляд. - Любуйся.
- Наруто, - строго позвал Саске, - я серьёзно.
- Я тоже не шучу.
Учиха, опустив голову, упёрся лбом в его плечо, тяжело выдыхая. Всё это было слишком запутано: та глупая симпатия к Девятому, когда больше не к кому было обратиться за помощью, собственный страх потерять Узумаки и боязнь последующей за этим боли… а всё вылилось в этот абсурд.
- Я виноват.
- Да уже как-то… всё равно.
- Я не хотел… думал, что кто-то из нас рано или поздно умрёт и… будет хуже.
- Но мы были живы, - пожал плечами Наруто. - И у нас было время, чтобы просто… быть рядом. А ты предпочёл вот это.
- Да ничего я не предпочитал! - зло выпалил Саске, поднимая глаза на него. - Я не хотел, чтобы…
- Не пытайся, - качнул головой Узумаки. - Зачем сейчас что-то менять? Ты теперь точно никого не потеряешь. И больно не будет.
Учиха отпустил его, чувствуя нарастающую внутри знакомую дрожь. Разве это может происходить в таком странном месте?
Обхватив голову руками, он отшатнулся, налетая спиной на стекло и съезжая по нему. Хотелось сдохнуть. Так яро, что это желание стало практически осязаемым ножом у горла. Увы, схватить его не получилось бы.
- Ты ведь не любишь меня, - тихо сказал Наруто. - Зачем тогда приходишь?
Саске отрицательно покачал головой и с трудом поднял глаза на парня:
- Если бы… если бы всё было так, я бы не приходил.
- Но ты сам это сказал, - выпалил Узумаки, и на миг его лицо перестало быть безразличной маской. - Прекрати меня мучить даже после смерти. Если только мог, я отдал бы это тело Девятому, и пусть делал то, что хотел. Лишь бы тебя не видеть.
Учиху согнуло пополам, будто бы внутри что-то ломалось и рушилось. Слова Наруто ударяли так точно, словно он знал, куда именно забивать последние гвозди.
Саске сам не понял, как оказался на ногах, как его шатнуло вперёд. Обхватив Узумаки, он крепко прижал его к себе, зарываясь пальцами в растрёпанные волосы на затылке.
Тот же напрягся всем телом, дёрнулся, но вырваться не смог, поэтому лишь шумно выдохнул:
- Отпусти, это лишнее.
- Я не хочу.
- Я всего лишь куча мыслей и нервных импульсов. Мне это не нужно. Ничего не чувствую, понимаешь?
- Убеждай себя.
- Саске, прекрати.
- Если бы я ничего не чувствовал, я бы не пришёл сюда. И не стал доставать тебя здесь.
- Я тебе не верю.
Учиха прикрыл глаза, прикусывая до боли губу. Он ожидал этого и знал, что Наруто скажет это рано или поздно.
- Это сейчас… но я оживлю тебя и заставлю поверить.
========== Глава 13. Beat me. ==========
«Ever since
It started going nowhere
We’ve lost the chance
To make one last escape
Now it’s time
To take the step my lover
The world is down
We’ve seen its finest days
Your regrets
They make that so much bitter
Calm yourself
And put your doubts away
The time has come -
Your finger’s on the trigger
The world is down
We’ve seen its finest days…»
Ocean Jet – Beat Me.
Данзо осмотрелся вокруг.
Сейчас, стоя в открытом кузове военного джипа, мужчина осознавал, как наивен он был ещё три года назад. Насколько глупы были его мечты об идеальном мире, о людях, которые никогда бы не пошли против друг друга, об обществе без насилия и преступности.
Наверное, тогда он ещё толком не понимал, до чего люди похожи на животных, нет, даже на зверей… Что их повадки близки к тем первобытным инстинктам, которые заложила сама природа. Она пыталась спасти своих детей, добавляя им чуть больше жестокости и чуть меньше сострадания… Так они жили на протяжении многих веков: когда начинались тёмные времена, люди забывали про мораль. Они хотели выживать, и только выживание заботило их в первую очередь.
Ни религия, ни семейные узы, ни какие-то там чувства к своим собратьям не могли заставить человека отказаться от перепавшего ему куска хлеба, если бы тот спас его жизнь.
Но Данзо забыл об этом, решив, что сейчас, в век комфорта и незначимых проблем, люди будут вести себя иначе. Он надеялся, что леность их существования изменит восприятие жизни, изменит инстинкты.
И ошибся.
Стоило прийти беде, опасности нависнуть над людьми и их жизнями, как прошлое вспомнилось. И вкус свежей крови вновь стал привычным, убийства перестали быть чёрными деяниями, мораль исчезла из необходимых рефлексов.
Если бы Данзо был учёным, то бы предположил, что особи борются за выживание, спасая себя и тех, кто мог продолжить человеческий род. Однако он был военным и собственными глазами видел, как люди убивали и женщин, и детей. Они не пытались восстановить былое, а лишь добивали самих себя вместо того, чтобы сплотиться и пытаться выжить.
Похоже, это и было концом.
- Сэр, дорога расчищена, - бодро отрапортовал подбежавший к машине солдат. - Можем ехать.
Данзо опустил на него взгляд и вопросительно кивнул. В глазах этого рядового была какая-то неуверенность, и он постоянно посматривал в сторону последнего грузовика.
- В чём дело?
- Сэр, - с сомнением начал тот, вновь поднимая глаза на командира. - Эти люди… они…
- Они нам необходимы, - отрезал мужчина.
- Но… сэр, я думал, что мы спасём их. Не…
- Рядовой, - громко рыкнул Данзо, - ты хочешь сказать, что все наши жертвы были напрасны? Что все те люди в нашем лагере погибли не за что?
Солдат опустил голову, не решаясь ответить.
- Или же в тебе проснулась совесть? - даже немного насмешливо хмыкнул командир. - Где же она была, когда мы разделывали Темари, когда ты ел суп, сваренный на её костях? Займи своё место и не показывайся мне на глаза.
Данзо вновь развернулся к кабине водителя и постучал по её крыше, давая знак тем самым, что можно двигаться дальше. Мотор заревел, и вереница из темно-зелёных грузовиков двинулась дальше по дороге, окружённой разваливающимися домами.
Пора было уходить из этого места: здесь больше не осталось еды, а эти твари, которых с каждым днём становилось всё больше, рано или поздно уничтожили бы все остатки людей.