- Чтобы освободиться!
Кулак врезался под рёбра, и Инузуку скрутило, но тут же горячая рука схватила за горло, вновь заставляя выпрямиться. Киба впился в его запястье, широко раскрывая глаза. От ужаса сердце забилось часто-часто.
- Ты ведь никогда не знал, что такое жить в клетке, - прошипел Девятый. - Вы все получили от жизни слишком многое, но никто из вас не ценит это…
Инузука хотел было что-то прохрипеть, но пальцы на горле сжались сильнее. Стукнули затылком о стену, и в голове на миг потемнело.
- Вы тратите свою жизнь так, будто бы у вас будет вторая, - выпалил объект, приближаясь к уху парня. - Но второй не будет.
Горло уже не ощущалось совершенно, и Киба засучил ногами, открывая рот в попытке втянуть в себя воздух. Как бы он не желал ударить Девятого, руки сковало слабостью. Причинить вред ему он не мог… мог лишь чувствовать, как медленно подбирается смерть.
Выстрел раздался внезапно. Инузуку оглушило, на лицо брызнуло кровью, и рука пропала с горла. Рухнув на колени, парень закашлялся, пытаясь понять, что происходит вокруг.
Объект отшатнулся от него, хватаясь за простреленный бок. Сквозь пальцы текла темная кровь, объект шипел, только вот падать замертво не собирался.
- Киба, прости! - выпалил Итачи, перезаряжающий дробовик и вновь выстреливающий в Девятого.
Инузука, почувствовав жар, рванул было к тому, но после удушения ноги ещё толком не двигались, и удар прикладом в висок вновь опрокинул парня на пол. Темнота застила глаза, он мог слышать лишь отдалённые голоса и выстрелы.
- Надо вырубить его, - выпалил Учиха, кивая стоявшему рядом с ним Джирайе, чтобы тот чуть отошёл подальше.
Они загоняли вновь поднявшегося объекта к стене. Выстрелы гремели один за одним: сначала стрелял Итачи, а затем Джирайя, пока первый перезаряжался. Тому попросту не позволяли сдвинуться с места.
Учиха ещё никогда не видел Девятого таким: он смертельно побелел, росчерки крови на его лице были практически чёрными, а яростный взгляд метался по крыше.
- Стреляй по ногам! - выпалил Итачи. - Он регенерирует.
Джирайя кивнул, и очередной выстрел повалил объекта на битум.
- Давай!
Мужчина, недолго думая, сдёрнул с пояса Учихи верёвку и, дождавшись пока прогремит очередной выстрел, со всех ног бросился к Девятому. Он старался не смотреть на искажённое злостью лицо, старался двигаться быстро, чтобы тот не успел прийти в себя. Руки путались, сбивались, кто-то подошёл ближе и сапогом придавил объекта к земле, целясь теперь в лицо.
- Ты знаешь, что сдохнешь от этого, - прошипел Итачи.
- Однажды… я уже вернулся, - проскрежетал Девятый, и губы его окрасились кровью. Видимо, ран от дроби было слишком много, и хвалёный организм объекта не успевал залечиться.
- Я позабочусь, чтобы ты остался трупом, - прошипел Учиха, и голос его показался Джирайе пустым и холодным.
Итачи ткнул дулом дробовика под горло Девятого, кивком показывая старику, что можно связать и руки. Объект сопротивлялся, но вяло. Он лишь насмешливо смотрел на Учиху, будто бы давая понять, что победа долго не продлится.
Когда всё было закончено, Джирайя отшатнулся, и очередной выстрел в грудь всё-таки вырубил Девятого.
- Я не буду спрашивать у тебя, что это было, но ты мне сам потом расскажешь, - пораженно вздохнул мужчина. - Я ещё никогда не видел, чтобы после таких выстрелов… разговаривали.
- Это ещё цветочки, - нервно усмехнулся Итачи, опуская дробовик и поворачиваясь к начавшему приходить в себя Кибе. - Инузука, нам и тебя связать?
Тот, встрепенувшись, вскинул на него лицо. Глаза его уже привычно загорелись красным, и дуло дробовика уставилось на его грудь. Учиха выглядел уставшим. Его глаза сделались безразличными и очень спокойными. Этот взгляд мог напугать любого, потому что так смотрит смирившийся со смертью человек.
- Я… я в норме, - тяжело выдохнул Киба, все ещё нервно поглядывая на Девятого. - Вроде бы никого из вас убить не хочу…
- Это радует, - хмыкнул Джирайя и только сейчас оглядел крышу, заметив лежащего неподалёку Саске. - А с ним что?
Итачи, проследив за взглядом старика, рванул к брату. Упав на колени рядом, прижал пальцы к его шее, пробуя пульс.
- Живой, - прошипел он облегчённо, когда в пальцы пару раз ударило.
Эта кровь на губах, бледное лицо, подрагивающие веки, будто бы тот что-то видел во сне и никак не мог проснуться…
- Что с ним? - выпалил Итачи, подняв лицо на Инузуку, но тот лишь покачал головой.
Киба сам не мог понять, что здесь происходит. Почему Саске не просыпается, почему Девятый вдруг вздрогнул всем телом и резко сел, уставившись перед собой немигающим взглядом.
Щелчок передёрнутого затвора, и Джирайя многозначительно покачал головой:
- Не дёргайся, парень.
Объект даже и не думал дёрнуться. Он опустил взгляд на свою грудь, затем на окровавленные руки, перетянутые верёвкой, посмотрел на Инузуку и тряхнул головой.
- Девятый? - спросил Киба, отступая на шаг назад.
- Н-нет, - неуверенно, прислушиваясь к себе.
Инузука с сомнением прищурился, склоняясь и заглядывая прямо в растерянные голубые глаза. Он искал там то, что всегда пугало его в Девятом. Какую-то едва заметную точку на дне подрагивающих зрачков. И не находил.
- Наруто, - облегчённо вздохнул Киба и, подойдя к тому, принялся развязывать его ноги.
- Эй, ты что делаешь?! - выпалил Джирайя, но парень лишь тряхнул головой:
- Он не тронет… просто поверьте мне.
Узумаки совершенно не ожидал очнуться на крыше. Но ещё больше он не ожидал почувствовать боль, что при малейшем движении сковывала тело. Казалось, что из него сделали решето и теперь при каждом вздохе воздух свистел в сквозных дырах.
- Как ты вернулся? - выпалил Инузука, пока Наруто шарил взглядом по крыше. - Мы думали, что Девятый…
- Саске пришёл за мной…
Киба замер на миг, посмотрев в лицо друга, а потом вновь принялся распутывать слишком крепко затянутый узел на его ногах.
- Я не знаю, как у него это получилось, - потеряно пробормотал Узумаки, помогая выпутать одну ногу. - Он просто появился там.
- Там?
- В голове, - палец тронул висок и наткнулся на затягивающуюся кожей рану. Ту самую…
По телу Наруто пробежала холодная дрожь. Но не из-за осознания того, что несколько дней провалялся трупом. Сейчас он всё-таки увидел Саске и склонившегося над ним Итачи.
Сердце замерло, руки и ноги сковало судорогой, не давая ему пошевелиться. Уже забывшаяся за всеми этими эмоциями упрямость заставила подняться, игнорируя помощь Кибы. Первые шаги дались с трудом, словно он вовсе забыл, как это - ходить. Вздох хриплый, а дрожь холодная.