- Тебе не хватило? - спросил он, когда Учиха тяжело рухнул на своё место.
- Это ты у нас слабак… выросший в замке.
Крышка полетела в сторону, а парень вновь присосался к горлышку, втягивая в себя яд. Конечно, вряд ли такого вида отрава могла убить разом, но что-то подсказывало Наруто, что их сегодня всё-таки срубит.
- Я не в замке рос.
- А где?
- Детский дом, - просто ответил Наруто.
Он давно заметил, что может говорить об этом без особых эмоций. Так или иначе, он не делал из этого трагедию. Подумаешь, нет родителей. Подумаешь, он даже не помнит их и не знает является ли его имя вымышленным или его дал ему кто-то из них.
- Значит, сирота.
- Получается так.
Выхватив из податливых пальцев собеседника бутылку, Наруто глотнул. Сначала осторожно, пытаясь распробовать что там притащил Учиха, а затем решительнее. То же самое виски.
- А ты видать из богатеньких.
Саске, вскинув на блондина удивлённый взгляд, вопросительно кивнул:
- Думаешь?
- Да.
- Расскажи мне… кем я был, а я расскажу тебе кем был ты, - тихо засмеялся Учиха, и Наруто на удивление легко принял условия этой игры.
- Ну, - начал он. - Судя по твоему характеру ты сынок богатеньких родителей. Твой папа, возможно, какая-нибудь шишка, а мама… мама могла быть весьма властной женщиной.
- Да?
- Да, - уверенно кивнул Наруто. - И вы с Итачи росли в уюте, среди дорогой мебели, нянек и хороших игрушек. Ты избалован, значит, тебя любили и позволяли слишком многое.
Узумаки, украдкой глянув на Саске, но не найдя на его лице и тени подсказки, со вздохом продолжил:
- Ты закончил какую-нибудь престижную частную школу, где все ходят в чёрно-белых костюмах. И поступил на солидный факультет. Не без денег и связей отца, конечно, хотя ты и умён. Но… деньги сейчас решают.
Довольный своей теорией и чувствуя себя практически Шерлоком Холмсом, Наруто пьяно улыбнулся и отпил из бутылки. Протянув её Саске, парень замер, выжидая подтверждения своих слов.
Учиха сидел ровно, слишком бледный для человека, пьющего высокоградусный напиток. Сцепив руки на груди, он низко опустил голову и, кажется, улыбнулся.
- Моя мать была больна, - внезапно признался парень, и от такой откровенности Наруто аж опустил бутылку. Уставившись на Саске во все глаза и ожидая подвоха, он не мог поверить своим ушам. - Альцгеймер. Слышал?
Наруто, неуверенно кивнув, застыл, чувствуя, как тело покалывает странным холодком.
- Это значит, что она не могла запомнить ничего надолго. Она забывала нас с Итачи, стоило нам выйти из комнаты.
Саске усмехнулся, притягивая к себе бутылку. Но отпить не поспешил, просто странно облизнул горлышко, прищурился и хмыкнул.
- Ты был её сыном, пока был рядом. А на то, чтобы убедить её в нашем с ней родстве уходило около трёх часов, если удавалось успокоить её истерики. А потом… потом мы шли по делам и всё заново.
Наруто было открыл рот, но не нашёл что сказать. Пришлось вновь молча уставиться в узкое лицо, смотрящее куда-то мимо, сквозь него.
- Отец… отец ушёл от нас, когда диагностировали болезнь. Зачем ему жена, которая постоянно в депрессии? Ему нужна была любовь, а не наша… больная мать.
- Но…
- Может быть, он и стал бы шишкой где-нибудь, - усмехнулся Учиха. - Но я слышал, что единственное место, где он пользовался хоть каким-то авторитетом - бар. Правда, у него сейчас другая семья. Здоровая жена, дети без наследственности, которая может ударить в любой момент.
Саске, втянув в себя воздух, откинулся спиной на колону и, задрав лицо к потолку, куснул губу.
- Школа… мы её закончили. Итачи даже поступил в институт, а я…
- А ты? - робко спросил Наруто, внутренне сжимаясь от неловкости момента.
- А я… не смог…
***
За год до катастрофы.
…Если это и было спасение, то оно было здесь. В этой маленькой комнатке, пропахшей сыростью и плесенью. Её обшарпанные стены, с которых лоскутами свисали пожелтевшие обои, давили, но защищали от ненужных взглядов.
Эта комната была спасением для тех, кому стало просто невозможно терпеть ту жизнь, что текла за окном. Для тех, кто больше не мог видеть улыбки на пустых лицах, осознавать, что никогда не станет даже на каплю похожим на своих более успешных одноклассников.
Жизнь просрана.
Просраны все шансы.
Саске понимал это, понимал, что поступает глупо, что нужно бороться.
Но внутри была засасывающая пустота. Не перед кем было стыдиться: одному родителю на тебя наплевать, а второй тебя даже не помнит.
И спасение… вот оно.
Трясущиеся руки сидящего напротив парня с высветленными до белизны волосами. Наверное, когда-то его еще волновал внешний вид или же он хотя бы пытался содержать свою оболочку в приемлемом виде, чтобы его «покровитель» был доволен.
- Деньги, - промямлил парень, поигрывая шелестящим пакетиком в длинных пальцах.
- Завтра…
- Нет никакого завтра, - прошипел высветленный. - Если хочешь дозу - давай деньги.
- У меня нет, - начиная закипать, прошипел Саске. Взгляд его всё ещё был прикован к пакетику, тело начинало мелко дрожать.
- Тогда какого хера надо? Я тебе не крёстная фея. Будут деньги - приходи.
- Они будут завтра! - громко, с нажимом произнёс Саске, стараясь не смотреть на пакетик с желтоватым порошком.
Парень не ответил, просто убрал руки в карманы и, ссутулившись, побрёл прочь из комнаты.
Наверное, Учиха бы кинулся на него, наверное врезал бы и забрал дурь, но сейчас тело было способно лишь дрожать и выкручивать мышцы мучительной болью.
Прислонившись спиной к стене, Саске с шелестом съехал на усыпанный штукатуркой пол. Затылок ломило, и удар о кирпичную кладку ничуть не унял боли, а колени начинало жарить на адской сковороде.
Спасение в забытье. И этот шанс уплывал стремительно, вместе со способностью связно мыслить.
У противоположной стены загибалась какая-то девушка. Ей было или очень хорошо или слишком плохо, но стонала она до одури громко. В левом углу сидел какой-то мужчина, и его стеклянный взгляд был устремлён в потолок. Впалые щёки посерели, а грудь вроде бы не вздымалась. Возможно, он был мёртв, но Саске было плевать.
Трупы, грязь, кровь - за последний год он привык к этому настолько, что перестал замечать среди этого всего живых.
Которых здесь и не было.
Озноб стал сильнее, тело скручивало и ломало пополам, разбивало на мелкие осколки.
А дальше будет только хуже.
И из этого ада не вырваться, потому что денег нет. Потому что их никто не даст за красивые глазки, которые давно перестали быть таковыми.
Когда-то в самом начале его очень удивлял потерянный взгляд людей в этой комнате, отсутствие живого блеска радужки.