- Забудь…
Злость порывом сухого ветра ударила в лицо, руки Наруто упёрлись в грудь Инузуки, отталкивая того от себя, а дыхание сбилось на хрип.
- Кто я?! - прорычал Наруто, яростно впиваясь взглядом в Кибу, которого удалось оттолкнуть от себя на метр. - Я хочу знать! Скажи мне!
- Это ничего не меняет, - дрожащим голосом ответил парень. - Ничего.
- Это меняет всё! Отвечай!
***
За три года до катастрофы.
- Вот так. Положи его сюда, - попросил Орочимару, сверяясь с бланком и указывая ручкой на металлический операционный стол с кровостоками.
Кивнув, Киба подцепил сидящего до этого в кресле-каталке парня под руки и не без труда уложил на указанное место. В сердце поселилась тревога и с каждым вздохом она только росла.
Этот бедняга, которого вытащили из десятой палаты, был мёртв несколько дней. Потребовалось натянуть на руки резиновые перчатки, чтобы не испачкаться. Но от запаха ничего не спасало.
- Жаль. Этот не перенёс последней инъекции.
Орочимару, резко чиркнув ручкой в бланке, отложил его и внимательно посмотрел на труп.
- Идём, Киба. У меня есть для тебя задание.
Парень кивнув, поплёлся за учёным, не без интереса поглядывая по сторонам. Кабинет Орочимару всегда нравился Инузуке, пока в том не появлялись трупы, которые доктор изучал с тщательностью сумасшедшего учёного. Хотя иногда казалось, что он не так уж далеко ушёл от этого затёртого образа.
Они двигались по длинному коридору, выкрашенному в кипельно-белый. Киба не знал, почему именно этого цвета были все отделы лаборатории, но никогда особо не задумывался. Его отобрали сюда из ещё двадцати студентов не для того, чтобы осуждать местного дизайнера.
- И помни - это всего лишь образец, - улыбнулся Орочимару, останавливаясь у одной из дверей. - Понял?
Вопросительно уставившись на Инузуку, мужчина замер. Он ждал ответа, как и всегда.
- Да. Понял.
- Прекрасно.
Толкнув дверь, мужчина первым вошёл в залитое белым светом помещение. Здесь было так светло, что у Кибы даже глаза заслезились, но потом он вроде бы привык и даже смог разглядеть, что в комнате ничего нет, кроме как вертикального операционного стола, к которому широкими ремнями было приковано тело. Даже не тело, а живой, дышащий парень.
- Что это, доктор? - непонимающе спросил Инузука.
- Образец номер девять. Искусственно погружён в кому для перехода к более активным испытаниям, - механическим голосом продекламировал Орочимару.
Машинально кивнув, Киба приблизился к столу и замер в метре от него. Белый свет позволял разглядеть мельчайшую черту лица того, кого назвали девятым номером. Светлые волосы непослушно торчали в разные стороны, заострённое лицо выглядело полностью расслабленным, хотя брови то и дело сходились над переносицей, а под тонкими веками метались глазные яблоки. Парень был примерно одного возраста с Кибой, но выглядел намного тоньше, словно бы его мышцы не были достаточно хорошо развиты. И лишь благодаря смуглой коже он не выглядел немощным, как все остальные подопытные, которых Кибе приходилось видеть чуть ли не каждый день.
- Инкубационный период у образца девятого занял больше времени, чем у других, и поэтому твоё участие в проекте несколько… отложили, - пояснил подошедший Орочимару. - Ты приступишь к выполнению задания, как только он придёт в себя.
- Он…
- Не переживай. Он сын сотрудников нашей лаборатории, - улыбнулся Орочимару. - Они были подобраны опытным путём. И знаешь что…
Черноволосый, сделав почти театральную паузу, широко улыбнулся, заметив вопрошающий взгляд своего лаборанта.
- Их гены идеальны. Наверное, настолько сильных клеток я не встречал очень давно. Если бы это было рационально, то можно было бы считать, что эти двое были созданы друг для друга, чтобы дать качественное потомство с потрясающей наследственностью…
То, что Орочимару иногда говорил о людях, как о породистых псах, ничуть не удивляло Кибу. Уже…
В первые дни, конечно, было трудно свыкнуться с мыслью, что этот умнейший человек смотрит на тебя и вместо личности видит лишь набор клеток.
- И они согласились отдать вам своего ребёнка на опыты?
- Они отдали его во благо науки, Киба, - мягко пояснил Орочимару. - Никакой привязанности. Оплодотворение было проведено искусственным путём, и женщина не знает даже имени донора спермы.
Кивнув, Киба вновь повернулся к парню и невольно вздрогнул. Большие миндалевидные глаза смотрели на него с вниманием голодного питбуля.
- Не бойся, мальчик мой. Он не запомнит твоего лица.
- Почему?
- Девятому номеру с детства привили вирус.
- И он не умер? - поразился Киба. Несколько раз он вместе с Орочимару спускался на нижний уровень лаборатории и видел, что происходит с теми, над кем вирус взял верх. Искорёженные тела, покрытые язвами и трупными пятнами. Разлагающиеся, сошедшие с ума или всё ещё находившиеся в здравом уме, но в отмирающем теле.
А этот…
Девятый номер выглядел нормально. Пожалуй, встреть Киба такого на улице, то ни за что бы не подумал, что в теле парня таится смертельно опасный вирус, готовый пожрать оного за считанные дни, обратив стройное тело в гниющий кусок плоти.
- Его гены идеальны, - довольно протянул Орочимару голосом коллекционера, наконец, получившего в свои руки старинную вазу. - Иммунная система отреагировала на вирус повышением температуры. Она у него всегда держится в районе сорока двух…
- И он жив с такими показателями? - поражённо прошипел Инузука, вглядываясь в лучистые голубые глаза образца.
- Ещё как, - гордо хохотнул Орочимару. - За семнадцать лет его тело полностью приняло вирус, но нам пришлось создать некую «подушку безопасности».
- Что вы имеете в виду?
- Вторую личность, - улыбнулся Орочимару. - Она прививается инъекциями с того самого момента, как в его тело попал вирус. То есть с самого его рождения. Без этого… без этого агрессия бы достигла пика, и вирус пожрал организм.
Киба, продолжая глазеть на парня, пытался убедить себя в том, что этот «идеальный по генам» человек не способен порвать толстенные кожаные ремни. Не хотелось стать жертвой человека из пробирки, выращенного в стерильной лаборатории.
- И сейчас, когда его вторая личность стала… вполне функциональной, нам нужен ты, Киба.
Голос Орочимару стал ближе, и парень понял, что тот повернулся к нему лицом. С трудом оторвав взгляд от васильковых и слишком живых для находящегося в прострации глаз, Инузука повернулся к учёному и неуверенно улыбнулся:
- Зачем?
- Нам нужно поместить его в условия максимально приближённые к обычной жизни. Его тело не может больше находиться в состоянии медикаментозного сна. Мы должны дать ему точку отсчёта, чтобы вирус вновь начал прогрессировать.