Узумаки на полу не было, хотя Саске смутно помнил, что тот всё ещё оставался в гостиной, когда он сам уснул.
Ну и пусть катится.
Поднявшись с дивана, парень приложил руку ко лбу. Озноб усилился с новым движением, и захотелось вновь рухнуть на диван, вот только в горле пересохло. Шаркая ногами и пытаясь не согнуться в три погибели, Саске дошёл до кухни, толкнул дверь и буквально ввалился внутрь, налетая на стол. В темноте он видел плохо, а с разыгравшейся вдруг температурой вовсе чувствовал себя кротом.
Пришлось цепляться за край столешницы, чтобы благополучно дойти до мойки и провернуть кран.
Глупость данной затеи дошла до него не сразу: смеситель зашипел, засвистел и одинокая капля звонко упала в раковину.
Привычка…
Раздражённо закрыв кран, Саске хлопнул рукой по тумбе и прислонился лбом к висящему на стене шкафчику. Фанера приятно холодила горящую кожу, но легче от этого не становилось ни на йоту.
Нужно было найти воду…
Учиха оттолкнулся от тумбы с таким усилием, будто бы сил в теле не осталось вовсе: все ушли на то, чтобы сдержать бьющую его дрожь.
Звон упавшего ножа заставил Саске медленно повернуться. Быстрее бы он не смог: голова раскалывалась, и всё шло кругом. Неудивительно, что, зайдя на кухню, он не сразу заметил тёмный силуэт в дальнем её углу, а сейчас этот самый силуэт смотрел на него большими, блестящими глазами, в которых плескались блики от лунного света.
- Узумаки, - сразу узнал его Саске и более-менее расслабленно прислонился спиной к тумбам. - Какого ты бродишь?
Но что-то было не так. Тёмный силуэт не спешил нести чушь, как Наруто это обычно делал, он даже не двигался, превратившись в настолько густую тень, что Саске невольно подумал о галлюцинациях, вызванных температурой.
А потом он завалился спиной на стену и медленно съехал по ней, продолжая смотреть перед собой.
- Эй, - нахмурился Учиха, не спеша подходить. - Ты пьян?
- Помоги… вытащить… её…
***
Когда Саске уснул, Наруто ещё долго сидел у дивана, изучая узор ковра. Это было по-своему интересно и помогало отвлечься от распутывания клубка мыслей в голове. Он хотел бы верить, что постепенно научится жить с этим.
Хотя бы попытается существовать с осознанием близкого конца, исчезновения.
Это можно было бы назвать смертью, если бы Узумаки не был уверен жив он или нет. Ведь его даже не существовало никогда, а все эти мысли, все чувства - навязанные токсинами рефлексы. Они пропадут, когда лекарство полностью выйдет у него из крови.
Киба так и не спустился следом. И, наверное, это было к лучшему…
Растянувшись на ковре, Наруто уставился на потолок, почти скрытый темнотой. Свечной свет не мог быть достаточно сильным, чтобы победить все тени, забравшиеся в эту комнату, забравшиеся в мозг Наруто. Маленькие огоньки не давали достаточно тепла, дабы согреть замерзающее сердце.
Учиха, вздрогнув во сне, перевернулся на бок, привлекая внимание блондина. Наруто даже усмехнулся, вспомнив, что его угораздило поцеловаться именно с парнем. В свой первый раз.
Ну что за неудачник?
Но целоваться оказалось неожиданно приятно, пусть даже это был своего рода эксперимент и воспоминания об этой глупости вскоре схлынули под натиском более тяжёлых дум.
Рука собрала рубашку в горсть над символом вокруг пупка. Это не давало покоя…
Как и ощущение чего-то твёрдого под кожей, что не могло быть мышцами или костями.
Резко вскочив на ноги, Наруто направился прочь из гостиной.
Способ выяснить был один.
Схватив небольшой нож со стола, он отошёл к окну и, расстегнув пуговицы рубашки, сбросил её на пол. Света от вышедшей на небо луны, что попадал в окно, было достаточно.
Его загорелая кожа в этом призрачном свете казалась практически белой…
Синеватый отблеск скользнул по лезвию ножа.
Оставалось надеяться, что тот был достаточно острым.
Серебристый кончик кольнул в начало спирали. Пришлось согнуться и привалиться одним плечом к стене, чтобы было удобнее. Дыхание моментально застыло, когда нож проткнул кожу и вниз побежала одинокая тёмная капелька. Лёгкая боль, ёкнувшее сердце…
Наруто закусил губу.
Если он не сделает этого сейчас, то неизвестно когда решится и решится ли вовсе. А эта дрянь под кожей…
Пальцы надавили на нож сильнее, и он вошёл внутрь ещё на три сантиметра, но пока ни на что не наткнулся. Болезненно зарычав, Узумаки шумно втянул в себя воздух.
Пока терпимо…
Крови стало больше, а лезвие вошло глубже и… задело то самое твёрдое, что не давало ему покоя.
Глупость… он делает очередную глупость…
Но целоваться с Учихой было, по крайней мере, приятно…
А теперь резануть ножом вниз, зашипеть от боли и зажмуриться лишь на миг. Кончик лезвия, вошедшего в тело на пять сантиметров, продолжал скрести о что-то твёрдое внутри, пока нож двигался по спирали, закручиваясь.
На втором витке ладонь и пальцы стали влажными от стекающей по рукояти крови, а перед глазами от боли запрыгали белые точки. Навалившись на стену тяжелее, Наруто стукнулся о неё виском, набрал в лёгкие ещё воздуха и… резко резанул.
В этот момент сознание и подвело его, выключившись на пару секунд, пока сердце болезненно сжималось в груди.
Нужно закончить начатое… просто доведи до конца, Узумаки.
Вынув из раны нож, он поднёс к ней дрожащие пальцы свободной руки. Едва касаясь, притронулся, разводя края. Пришлось до ломоты в челюсти сжать зубы, когда пальцы погрузились в тёплую плоть, когда по руке побежала кровь, капая с локтя.
Глубже, ещё… ещё…
В горлу подкатил ком, а перед глазами поплыло то ли от боли, то ли из-за мысли, что он копается в собственной же плоти.
Наруто даже показалось, что всё это было плодом его воображения, что ничего под странным символом не было, но тут пальцы наткнулись на твёрдое, как до этого сделал нож.
Задыхаясь от боли и страха, Наруто провёл ногтями по явно металлической поверхности, просовывая пальцы всё дальше за края раны, открывая её и едва не падая на ватных ногах.
А вот и конец этой штуки. За него-то Наруто и зацепился, прежде, чем силы его покинули и из руки выпал нож.
Кажется, кто-то стоял перед ним…
Или же нет…
А потом этот кто-то заговорил:
- Эй. Ты пьян?
- Помоги… вытащить… её…
***
Пришлось подойти к этому пьянчуге и опуститься рядом, цепляясь пальцами за подбородок, чтобы заглянуть в совершенно мутные глаза.
- Какого хера пьёшь, если не умеешь?
- Я не пил, - голос его был хриплым и едва слышным. - Мне… я сам не могу… вытащи…
- Да что вытащить? - раздражённо выпалил Саске.
В темноте не было видно ни черта, а этот придурок ещё и нёс какую-то околесицу.
Странно влажная рука сцапала его ладонь и неожиданно опустила белобрысому на живот, где под ладонью почувствовалось обжигающе-мокрое. Саске не сразу понял в чём дело и отпрянул, одёргивая руку. Взгляд упал на свои пальцы, перепачканные в тёмном, что на свете из окна блеснуло рубиновым.