- Будет жечь.
- Не переводи его на меня, - отрицательно покачал головой Наруто. - Мне без надобности.
- Заткнись и лежи.
- Саске… у меня не может быть сепсиса, - бледными губами едва слышно проговорил Наруто.
- Ты бредишь.
Учиха всё-таки плеснул бесцветной жидкости на рану, не до конца уверенный, что так можно делать. Хотя вскрывать живот кухонным ножом, чтобы достать из него невесть что, тоже не особо правильно.
Кровь запенилась, Узумаки глухо замычал, всё-таки выгибаясь и судорожно цепляясь руками за столешницу.
- З-зараза… я тебя, - прошипел он. - Убью…
- Пф…
Полотенцем стерев кровавую пену и выступившую новую красную жидкость, Саске зубами разорвал упаковку с бинтом и бросил настороженный взгляд на вновь начавшего вырубаться Узумаки.
- Приподними поясницу.
«Если сможешь», - с сомнением мысленно добавил он.
Наруто, вздохнув, поднялся, усевшись на край стола и ссутулившись. Так было бы удобнее бинтовать, чем всё время пытаться удержать поясницу навесу.
- Давай…
Пожав плечами, Саске обошёл стол, чтобы встать перед блондином и тот, покачнувшись, уткнулся лбом ему в плечо. Даже сквозь толстовку и футболку, Саске чувствовал насколько горячим тот был.
- У тебя температура.
- Это нормально для меня, - глухо пробормотал Наруто. - Вроде бы.
Приложив бинт к одному боку, Саске сделал им оборот вокруг живота парня, стараясь не затягивать, но и не давать слабину ткани.
- Что это за херня в тебе? Увлекался бодимодификацией, а сейчас решил, что мода прошла?
- Кто-то увлекался изменениями моего тела. А потом… потом…
- Ты серьёзно веришь, что был в той лаборатории?
- А ты веришь? Я уже… начинаю.
Новый виток бинта.
- У тебя раздвоение личности, придурок. Кто знает, что там натворил Халк, пока мистер Хайд был не у руля.
Наруто замолчал, наверное, смирившись с тем, что вся эта история в чужих глазах выглядит полным бредом. Хотя Саске не мог не отметить, что всё становилось с каждым разом запутаннее и страннее.
Последний оборот бинта, и тугой узел на боку.
- Всё… вроде бы держится.
Но Узумаки выпрямляться не спешил, дыша глубоко и спокойно.
Уснул.
Ругнувшись, Саске перехватил парня за плечи, отодвигая от себя. Белобрысая голова безвольно упала подбородком на грудь, а этот придурок даже не поморщился.
- Ну и что с тобой делать?
Узумаки пришлось отнести на диван. Дальше бы Саске его не смог оттащить: температура не упала, а голова после выброса адреналина стала болеть лишь сильнее.
Сгрузив свою ношу, Учиха отошёл, задевая ногой бутылку и пытаясь отдышаться. На краю сознания мелькнуло что-то про перепачканную в крови кухню, которую нужно было отмыть до рассвета, но…
Сегодня он сделал достаточно добрых дел.
Сегодня он достаточно вляпался, чтобы за рёбрами начало тлеть что-то тёплое.
И это было плохо.
***
Наруто проснулся от громкого хлопка закрывшейся двери. Сначала, правда, показалось, что кто-то рядом взорвал гранату, но, открыв глаза, Узумаки уставился на вышедшего из кухни Кибу.
В сером предрассветном свете Инузука казался ещё бледнее, чем был на самом деле. Призрак с больными глазами, что смотрят прямо на него.
А в руках у парня поблескивала серебристая железка.
- Наруто, ты хоть представляешь, что это опасно?
- Какая разница, - устало отозвался Узумаки, вновь откидываясь на диван. Пришлось спустить ногу на пол, чтобы не свалиться с узкого дивана.
- Эта… штука…
- Я вытащил её. Всё.
- Неизвестно, что произошло бы, Наруто, - печально выдохнул Киба. - Неизвестно, как воспринял бы боль Девятый.
- Значит, триггер - боль?
- Триггером может быть всё, что угодно. Ты просто… не проверяй.
Наруто, усмехнувшись, осторожно поднялся, цепляясь пальцами за спинку дивана и прижимая вторую руку к животу, где толстым слоем лежал бинт. Боль на удивление была не сильной, скорее тянущей. А вот взгляд Кибы, коснувшийся торса, обжог не хуже вчерашнего воска.
- Что это за ерунда? - кивнул Наруто, обшаривая диван в поисках рубашки. Она нашлась на полу…
Неужели Учиха притащил сюда не только его, но и эту тряпку, что чудом не перепачкалась в крови? Подцепив рубашку пальцами, которым повезло меньше и они окрасились в чёрный от подсохшей крови, Наруто нацепил её на себя, морщась от боли.
Киба был прав: он должен был подумать, прежде, чем резать себя. Кто знает, какой из спусковых механизмов сработает и этот… Девятый решит устроить в фермерском доме кровавую баню.
- Передатчик. С помощью него тебя можно было отследить.
Орочимару, появившийся как всегда «вовремя», спустился с последних ступенек и остановился напротив Кибы. Смеющийся взгляд вполне мог принадлежать психу, если Орочимару таковым не являлся.
- Собственно, - пальцы осторожно забрали спираль из рук Инузуки. - С помощью него я и отследил вас до этой фермы, а потом… потом меня нашли военные.
- Хорошо, что я его вытащил, - фыркнул Наруто, поднимаясь.
- Хорошо, что твоя личность не переключилась.
- Ты собирался уходить с рассветом, - напомнил Киба.
- Хм… мне обещали в попутчицы одну милую девушку…
Наруто, смотря на этих двоих, испытывал лишь одно желание: поскорее оказаться подальше от друга, который оказался картонной декорацией, от мужчины, который проводил над ним бесчисленные опыты.
Поднявшись с дивана, Наруто пошатнулся и, налетев на перила, цепко ухватился за них. Руки подрагивали, но скорее всего это было из-за недосыпа. Вряд ли он вчера потерял так много крови.
- Ты уже покидаешь нас? - донеслось в спину. Приторно-сладкий голос Орочимару походил на вчерашнее отвратительно пойло, которым один пытался заглушить вину, а второй наполнить пустоту в голове.
- Пошёл ты.
- Наруто, подожди я помогу тебе…
Узумаки замер на второй ступеньке и осторожно повернулся к парню, скользнув по тому безразличным взглядом.
- Киба, - задумчиво проговорил он, пробуя это имя на вкус. - А тебя правда так зовут?
- Я не врал тебе в…
- Ты врал мне во всём, - зло прошипел Наруто и, вновь отвернувшись, медленно двинулся вверх по скрипящим ступенькам.
Всё это походило на затянувшийся дурной спектакль, а сердце устало ровно так же, как и разум.
Если его не существует, то это ещё не значит, что прощать предательство будет легко.
Что он вообще захочет его простить.
***
Если бы отражение в зеркале могло рассказать ему все те секреты, что крылись за потускневшими голубыми глазами.