«Переживу», - мысленно повторил Наруто.
***
Они вышли в гостиную, когда лицо Кибы перестало напоминать кровавую маску. Ещё в кухне Наруто слышал, что в соседней комнате разговаривают на повышенных тонах. Сначала он подумал, что это Итачи в очередной раз промывает мозг младшему брату, который задержался в городе допоздна, но был очень удивлён, увидев, что Итачи не принимает участия в ругани.
- Здесь нас скоро вытравят! - выкрикнул Саске, отчего-то указывая на закрытую парадную дверь. Ещё на прошлой неделе её замкнули, дабы с дороги никто не мог заметить, что в дом кто-то входит.
- Мы живём на ферме уже год, - спокойно сообщил Какаши.
Солдат, что мирно спал на диване с перебинтованной грудью, кажется совершенно не замечал происходящего.
- И сколько ещё времени военные будут слепы?
Саске едва не рычал. Наруто, невольно бросивший взгляд на бледное лицо парня, поразился, насколько чёрные глаза могут быть яркими в полумраке комнаты. От парня исходила та самая тёмная злость, которую Наруто так опасался одним утром обнаружить в себе.
Не дождавшись ответа, Саске рванул к двери и, быстро открыв её, впустил в комнату… Орочимару.
Завидев мужчину, Наруто едва сам не зарычал, уставившись в него злым взглядом. На запястье тут же почувствовались прохладные пальцы Инузуки.
- Какаши, - улыбнулся Орочимару так, словно увидел старого друга. - Рад видеть, что вы все ещё живы.
- Ты его привёл сюда? - нахмурился Хатаке. - Он чужак.
- Как и твой солдат, - пожал плечами Саске, довольно-таки безразлично следя за всем происходящим. Его вспышка злости как-то уж сильно быстро угасла, и Наруто почувствовал подвох. Ощущение усилилось, когда Учиха мельком скользнул по нему взглядом.
- Я пришёл не ругаться, - примирительно поднял руки Орочимару. - Я хотел бы предложить тебе, Какаши, присоединиться к моей группе.
Хатаке, нахмурившись, фыркнул:
- К чему мне это?
- Вместе выжить легче.
Орочимару словно бы и не замечал Кибу с Наруто. Последний подозревал, что на это были свои причины, но всё же настороженно следил за каждым движением бывшего учёного. Находиться рядом с ним в одной комнате походило размахиванием красной тряпкой перед глазами разъярённого быка. Только вот в виде рогатого выступал недавно успокоившийся Девятый, и уж очень не хотелось возвращать его вновь.
- Нам и так неплохо.
- Значит, ты отказываешься? У нас хорошее укрытие, еда, лекарства…
Черноволосый бросил быстрый взгляд на раненого солдата и усмехнулся:
- А оно вам, как я вижу, нужно.
- У нас всё есть, благодарю, - не очень-то вежливо отозвался Какаши. - Мы останемся здесь.
- Я бы спросил твоих людей, но…
- Они не захотят возвращаться в город, - качнул головой Итачи. - Всё, что они хотели - сбежать оттуда.
- Идиллия, - цыкнул Орочимару.
- Что-то типа того, - хохотнул Какаши. - Спасибо за приглашение, но мы всё же откажемся.
- Вон оно что…
Орочимару, уперев руки в бока, опустил голову и покачал ею.
- Значит, отказываешься.
- Я ясно дал это понять…
Бывший учёный неожиданно повернулся к младшему Учихе.
- Саске?
Наруто, нахмурившись, почувствовал, как в груди что-то натянулось. Этот ублюдок предлагает Учихе перейти в его лагерь?
***
Обращение Орочимару к нему заставило всех сбросить с себя ленивое оцепенение и обратить свои взоры на него. Саске, усмехнувшись, встретился с голубыми глазами и сказал:
- Итачи, нам лучше пойти с Орочимару.
- Почему?
Старший Учиха, поднявшись с дивана, подошёл к брату, заглядывая ему в лицо, но тот смотрел лишь перед собой, выжигая дыру во лбу белобрысого. Как бы хотелось проделать там оную катаной…
- Так будет лучше.
- Послушай брата, Итачи, - подтрунивал Орочимару, но одного лишь строгого взгляда старшего хватило, чтобы мужчина поднял руки и отвернулся.
- Саске.
Учиха сморгнул, поворачивая голову к брату. Горькая усмешка растянула губы:
- Давай просто уйдём. У Орочимару есть оружие, которым мы сможем защитить себя. Тебе не будет угрожать ни визит солдат, ни…
- Но мы живём здесь не первый день и…
- Хорошее когда-то кончается, Итачи. Я хочу уйти, но я не могу уйти без тебя.
- Ты хочешь…
В груди протяжно заболело. Вспомнилось всё: и Какаши, выбравший сторону неизвестного военного, и те десять человек, которые отчего-то шарахались Саске, и…
Взгляд вновь скользнул к Узумаки.
Он всегда был один, находясь рядом с кем-то. А сейчас это ощущение лишь окрепло.
Чтобы излечиться от зависимости нужно изолировать себя.
Отдалиться настолько, насколько хватит сил.
- Да, - уверенно кивнул Саске.
- Что ж, - чуть раздражённо выпалил Какаши. - Можете уходить. Я вас не держу.
В его голосе слышалась горечь, но Саске было наплевать. Этот мужчина заигрался в лидера, который делает только то, что хочет.
Опустив голову, Саске кивнул и, быстрым шагом направился на улицу. Оставаться в комнате стало невыносимо: поднялась какая-то духота, которой отродясь там не бывало, виски начало давить, будто бы стены вокруг него смыкались. Глоток воздуха был бы сейчас спасением.
Оказавшись на улице, Саске привалился спиной к стене и достал из кармана помятую пачку сигарет. В последнее время никотиновые палочки стали самой настоящей роскошью, и пришлось поумерить свои аппетиты, хотя курить хотелось практически всегда.
Зажигалка нашлась в кармане джинс, и огонёк с бараньим упрямством долго не хотел появляться.
- Ты сделал правильный выбор, - хлопнул его по плечу выходящий из дома Орочимару.
- Да, - выпустил дым Саске. - Но если ты ещё раз тронешь меня своими руками, то я их тебе отрежу и засуну в зад. Понял?
Тёмно-янтарные в сгустившихся сумерках глаза мужчины сверкнули, поймав блик от тлеющей сигареты, и он улыбнулся:
- Ты мой человек.
С этими словами Орочимару быстро спустился по ступенькам и направился в сторону припаркованного неподалёку микроавтобуса.
Уходить и бросать всё стало для Саске привычным. И сейчас, стоя на пороге дома, который за год стал чем-то вроде убежища, надеждой на то, что когда-нибудь всё наладится, он ощущал, как под ногами разворачивается пропасть.
Уйти отсюда в неизвестность.
К типу, который поманил мнимой безопасностью и оружием.
Саске отчаянно хотелось верить, что он делает это только из-за брата, которому задолжал на десять жизней вперёд. Он боялся, боялся до нервной дрожи в пальцах, что ошибается не только в том, что всё это ради Итачи.
Темнота опускалась на двор фермы, стирая из памяти её очертания. Скоро всё забудется, как забывалось всегда.