Уэдди взглянул на шифровку, и брови у него удивленно полезли наверх.
— По-видимому, что-то серьезное, сэр?
Шэдде отстукивал пальцами по столу — раз-два, раз-два. Он энергично закивал.
— Похоже, что так. Но раздумывать нечего, нужно приниматься за дело. — Он воззрился на Уэдди. — Готовность номер один значит, что четыре ракеты должны быть готовы к запуску за три минуты, не так ли?
— Да, сэр.
— Что для этого нужно?
Командир боевой части был бледен.
— Нужно подготовить первую и вторую по правому борту и пятнадцатую и шестнадцатую по левому. Привести в готовность систему наведения с помощью инерциальной системы, подключить к управлению огня и установить основные данные корабельной инерциальной навигационной системы по компьютеру.
— Что еще? — поморщился Шэдде.
— Еще нужно создать давление в пусковых шахтах, проверить зажигание и электроцепь в моторах, на боеголовках и на пусковой установке. И конечно, первый помощник командира должен проверить плунжерную цепь.
— Приступайте, — голос Шэдде звучал сухо.
Уэдди вышел, и вскоре раздалась его команда по трансляции:
— Ракетному расчету приготовиться! Все по местам!
Шэдде улыбнулся первому помощнику, серьезная улыбка, без тени шутки, скорее даже с налетом злобы.
— Ну, что скажете, первый?
— Что именно, сэр?
— Вы не верили, что наш корабль будет когда-либо использован по его прямому назначению. — В голосе Шэдде послышалась торжествующая нотка. — Ну, кто же прав?
«Обожди, дружок, скоро мы узнаем, кто прав, а кто нет…» — подумал Каван, а вслух спросил:
— Еще какие-нибудь приказания, сэр?
Шэдде поднял голову от стола, словно впервые увидел Кавана.
— Следите за поведением людей. Надеюсь, вы предупредили офицеров?
— Да, сэр, — кивнул Каван.
Шэдде поспешно прошел в центральный пост. Первый помощник последовал за ним.
Во второй раз в эту ночь экипаж услышал по радио голос командира.
— Только что получен второй приказ. Он короток. «Возмездию», «Натиску» и «Устрашению» быть в состоянии готовности номер один. Вы уже слышали команду ракетным расчетам. — Командир едва сдерживал волнение, он говорил торопливо, и поэтому его слова звучали особенно тревожно. — Готовность номер один означает, что мы должны быть готовы выпустить четыре ракеты через три минуты после приказа. Пусковые расчеты подготавливают сейчас ракеты номер один и два, пятнадцать и шестнадцать. — Он прокашлялся, сухо и хрипло, затем продолжал: — Очевидно, три наши лодки не получили бы эти приказы, если бы не создалось чрезвычайное положение. Однако (и я хочу, чтобы это было отчетливо понято) приказ о готовности номер один является обычной предохранительной мерой. Это еще не значит, что мы дадим залп, хотя эту возможность исключать не следует. — Он сделал паузу. — Еще раз должен предостеречь вас против каких-либо кривотолков и пересудов. Мы находимся здесь для того, чтобы выполнять приказы, а не обсуждать их. Как я уже говорил, в двадцать два ноль-ноль лодка на несколько минут всплывет на поверхность с навигационными целями. Это произойдет через двадцать три минуты. Я буду держать вас в курсе дальнейших событий. Сохраняйте спокойствие… Не прислушивайтесь к сплетням… Сосредоточьтесь на своих обязанностях. Все.
Пока Шэдде говорил, первый помощник проверил электроцепь.
— Огневая плунжерная цепь проверена и в порядке, сэр, — доложил он.
— Очень хорошо, — кивнул Шэдде.
После второго выступления командира по радио доктор сообщил, что Масгров в ракетном отсеке потерял рассудок и находится в истерическом состоянии.
— В чем дело? Почему? — воскликнул Шэдде.
— Трудно сказать, сэр. У него шок, — пожал плечами доктор.
— Что это значит?
— Не выдержали нервы. Ваше сообщение относительно готовности ракет к запуску, по-видимому, потрясло его. Возможно, он лишился рассудка от страха… от шока. Когда я привел его в сознание, он был словно потерянный и болтал невесть что…
— Болтал? — нахмурился Шэдде. — О чем?
— Вспоминал мать, родных…
Шэдде расхаживал взад и вперед по тесной каюте, заложив руки в карманы брюк, подняв плечи.
— Боже мой! Офицер! Что же было бы с ним в настоящем деле?! Невероятно. — Он вдруг остановился. — Что вы с ним сделали?
— Дал ему снотворное. Почувствует себя лучше, когда проснется.
— А он не притворяется? Вы уверены?
— Совершенно уверен. Нервы не выдержали напряжения, — доктор внимательно следил, как будет реагировать командир.
В глазах Шэдде мелькнуло выражение, словно он получил пощечину. Задрав подбородок, он яростно взглянул на доктора. О’Ши увидел, как сжались его губы и набухли вены, и приготовился к вспышке ярости, но тут из переговорного устройства послышался хриплый голос Саймингтона: