— Хорошо. Обороты на четыре узла!
Раздался звонок корабельного телеграфа, стрелка была переведена на новую скорость, и тут же Шэдде крикнул:
— Приготовиться к открытию боеголовок!
Младший лейтенант повторил команду в отсек управления ракетами.
— Хиггинс! — злобно прорычал Шэдде. — Почему не включен микрофон из отделения боеголовок?! Немедленно включить!
Посыльный повернул выключатель, и новые звуки наполнили центральный пост: резкий посвист высокочастотных волн, шипение стравливаемого воздуха, жужжание компрессоров; ровный голос Бэгнелла, отдающего команды, голоса отвечающих ему людей.
— Боевая рубка докладывает: все готово к залпу, — отрапортовал младший лейтенант.
— Очень хорошо.
— Семьсот пятьдесят ярдов до огневой позиции; две с половиной минуты. — Голос Саймингтона был спокоен, но в душе затаился страх.
Шэдде взглянул на часы:
— Передать в боевую рубку готовность две с половиной минуты!
— Корабль проходит над нами, сэр, — доложил Синклер.
— Хорошо. Продолжайте наблюдение.
Из громкоговорителя раздался голос Бэгнелла:
— Освободить боевой отсек!
Затем послышался металлический звук — это закрывали водонепроницаемые люки.
— Отсек освобожден, сэр. Водонепроницаемые люки задраены, — доложил Килли.
— Открыть боеголовки, — хрипло приказал Шэдде.
Килли повторил приказ на пост управления ракетами.
Стоя возле указателя горизонтального руля, первый помощник пытался сосредоточиться на показаниях глубиномера, но все его внимание было приковано к тому, что говорит и делает Шэдде.
— Обороты на десять узлов, — громко распорядился Саймингтон.
Звук главных турбин стал выше.
— Четыреста двадцать пять ярдов до огневой позиции, сэр. Полторы минуты.
Голос Шэдде задрожал:
— Офицеры контроля, к огневому пульту!
Первый помощник присоединился к Галлахеру у пульта. На экране они увидели, как Уэдди снял наушники и сполз с консольного кресла. Он тут же появился в центральном посту и подошел к пульту. Торопливым шагом подошел и Шэдде. Он открыл стальную дверцу пульта, за которой находились четыре контрольных диска, отражавших красное мерцание сигнальных лампочек. Затем он наклонился и набрал несколько цифр на верхнем диске. Проделав это, он решительно произнес:
— Наберите ваши шифры, джентльмены!
Каван быстро набрал шифр на своем диске. Уэдди на своем, и наконец склонился над своим диском Галлахер. Произошла небольшая заминка, пока американец набирал шифр. Он делал это со спокойной, неторопливой сосредоточенностью.
— Поторапливайтесь, Галлахер, — раздраженно рыкнул Шэдде.
— О’кей, сэр, — отозвался американец и выпрямился. — Все в порядке.
Уэдди поспешил обратно в боевую рубку, а командир пересек центральный пост и подошел к штурманскому столу. Первый помощник вновь остановился у контроля горизонтальных рулей, только Галлахер оставался у огневого пульта.
Часы показывали девять минут после полуночи.
— Двести девяносто ярдов до огневой позиции. Одна минута, сэр, — дурным голосом произнес Саймингтон.
«Нервничает», — подумал доктор.
— Корабль, сэр. Направление пять-пять! Приближается.
— Расстояние? — голос Шэдде дрожал от возбуждения.
— Около двух миль, сэр. Крупное судно, одновинтовик.
Шэдде с горящими глазами подошел к карте, затем перешел к огневому пульту и остановился рядом с Галлахером.
— Сто шестьдесят ярдов… Тридцать секунд, сэр, — выпрямился за столом Саймингтон.
Доктор взглянул на командира. Капельки пота сбегали по лицу Шэдде, оставляя мокрые полоски, багровые, как кровь в мерцании приборных лампочек центрального поста. Под темными впадинами глаз собрались красные лужицы пота, глаза были широко раскрыты, мускулы лица нервно подергивались. Темные волосы взлохмачены и влажны. Пока О’Ши наблюдал за ним, Шэдде хрипло крикнул, обращаясь к Килли:
— Начать телеметрический отсчет!
Раздался первый, холодящий кровь удар боевого гонга. Отсчет начался. Взоры всех были устремлены на репетир над огневым пультом.
Каждую секунду звучал гонг, и цифра в репетире менялась, показывая, сколько секунд осталось до ракетного залпа.
Гонг!.. 10
Гонг!.. 9
Гонг!.. 8
Оттеснив Галлахера локтем, Шэдде положил руки на Т-образный рычаг огневого плунжера. Он следил за репетиром с яростной сосредоточенностью, выдвинув вперед челюсть.
«Ему нравится каждая драматическая кровавая секунда этого дурацкого представления!» — подумал первый помощник.