Когда машина, резко затормозив, остановилась, он, сам того не соображая, плакал от счастья.
Так Майк Джеффриз нашел его.
Лесли Холл смотрела на Тони, который сидел за рулем. Она четко видела его профиль в те минуты, когда фары встречных машин разрывали темноту. До сего времени она не могла поверить, что любит этого человека. Человека, способного смеяться над собой и чихать на весь мир. Этот грубиян, избегавший людей, поддержал и утешил ее, когда она узнала о гибели Джина. Ужасная картина разбушевавшегося огня, посреди которого — в машине, как в капкане, — был Джин, глубоко запала ей в душу, и Лесли отчаянно старалась отогнать это видение, стоявшее перед глазами. Но в последнее мгновение ей всегда представлялось, как мускулистое, цвета темной бронзы тело Джина шипит в огне, и она кусала себе губы, чтоб не заплакать.
Они тогда все были в разъездах, быстро переезжали с места на место по заранее намеченному плану. У них было пять бомб, и Джин поехал в Канзас-Сити, чтоб заложить там первую. Они до сих пор не могли понять, что именно у него не сработало. Какая-то прихоть судьбы — и погиб человек, за которого она должна была выйти замуж.
Он отказывался жениться на ней, пока не станет на ноги. Из Вьетнама Джин приехал героем — ряд орденов и медалей, блестящий послужной список стрелка спасательного вертолета. Пока он носил форму, его уважали, товарищи по службе дружески похлопывали его по плечам. Потом он сбросил военную форму, и оказалось, что для негра, пусть и бывшего героя, приличной работы нет. Джин Мур никому не был нужен.
На десять авиамехаников в стране трудно было найти одного такого, как он, но никто не желал сесть в самолет, двигатель которого подготавливал к полету чернокожий. Он мог заправлять самолеты горючим, протирать кабины извне, прибирать в ангарах. Но ему не разрешали касаться рабочих механизмов.
Никто не разрешал, кроме Майка Джеффриза, который не различал цветов кожи. По крайней мере внутренним зрением. Он заглянул вглубь, в самую душу Джина Мура. Майку не нужен был лишний механик, но он знал, сквозь какие невзгоды прошел Джин.
— Сейчас у меня нет для тебя работы, — сказал он Джину. — Но я дам тебе возможность показать свое умение, и, если ты в самом деле хороший специалист, я тебя не уволю. — Это было все, о чем мечтал Джин. Он получил свой шанс в жизни от Майка, и дружба между ними возникла с первой встречи и чем дальше, тем больше крепла. Майк научил Джина управлять самолетом и прыгать с парашютом. Вдвоем они производили впечатление. Майк не руководил своим другом. Он вдохновлял его.
Потом Джин погиб. Тони Мальони был ему почти таким же близким другом, как и Майк. Тони не оставлял никаких сомнений относительно своей позиции в расовом вопросе.
Но в людях Тони разбирался, и он тоже помогал Джину Муру стать классным пилотом; и когда в газетах они увидели черную кучу обломков автомобиля, он тяжело переживал это. Ибо под теми обломками был Джин.
Именно тогда и попала Лесли в объятия Тони. Это случилось довольно быстро и было как чудо. Они полюбили друг друга. Они и сами не знали, как это случилось, и не хотели знать. Даже между собой они не разговаривали на эту тему. Просто поняли, что отныне должны быть вместе.
И вот они вместе — в этом «фольксвагене», с парнем, которого зовут Манк, и его безымянной девушкой, которые возятся на заднем сиденье, ни на кого не обращая внимания.
Не удивительно, что Тони смеялся над всем миром. Он прав: жизнь — сплошная мерзость…
Боб Винсент положил ноги на стол генерала Шеридана. На лице у того отразилось удивление.
— У вас праздник? — поинтересовался Шеридан.
Винсент улыбнулся.
— Нет, скорее предчувствие праздника. — Он помахал лентой телетайпного сообщения. — Мы получили сообщение, что Мальони видели в окрестностях Лос-Анджелеса. В каком-то убогом мотеле. Управляющий как будто бы видел также, как к нему в комнату заходила молодая негритянка. Если он не ошибся, это могла быть Лесли Холл.
— А разве она негритянка?
— Конечно. Нынче такие пары уже не диво, как было раньше, но и не такое широкое явление, чтоб не привлечь к себе внимания.
Шеридан кивнул и потянулся за сигарой. Аккуратно надрезал кончик и поверх сигары посмотрел на Винсента.
— Вы же не для того сюда зашли, чтоб рассказать мне про это.
Винсент сжал губы.
— Не-ет, — протяжно молвил он. — Ясное дело, не для того. Правду говоря, я пришел с намерением…
— …расшевелить мой мозг, — закончил вместо него Шеридан.