— Я и не сомневаюсь, — устало улыбнулся я. — Я должен был это сделать. Потому что, это ужасно… ребёнок не должен расплачиваться за грех своих родителей. Если бы Вы видели на что похож её отец, — бросаю грустный взгляд на играющую на полу с котом Дейзи. — Мало того, что он пьёт как последний алкоголик, играет без остановки в азартные игры подвергая своего ребёнка опасности, так он ещё и наркоман. Я видел его глаза…
Я осуждающе качнул головой, а Нинель и вовсе ужаснулась прикрывая рот ладонью сидя рядом со мной на сером диване.
— Боже! Как его ещё совесть не заела! — качает она головой взглянув на Дейзи.
— Мам, я Вас умоляю: какая совесть! Это уже не человек! Это скотина редкостная! Ему кроме дозы уже ничего не нужно! — разговаривая на эту тему понемногу начинаю закипать вспоминая сегодняшнее утро:
«— С Вами приятно иметь дело, господин Громов, — жмёт мне руку коренастый мужичок в деловом светлом костюме получив свою порцию денег в чёрной средней по размеру спортивной сумке. Это был последний толстосум из семи, кому задолжал Питер. — Не хотите ли сыграть? Для первого клиента у нас скидочка имеется, — хитро с ехидством улыбается.
— Нет, спасибо. Всего доброго.
Хватаю Питера за шкирку и волоку на выход.
— Это был первый и последний раз который я за тебя, чмошника, плачу. Либо завязывай с этим, либо дальше сам. Без Хелен. Узнаю, что вешаешь на неё долги — башку откручу.
— А можно сейчас, — пробубнил Питер в мольбе.
— Что сейчас? — отпускаю его у обочины.
— Можно мне сейчас башку открутить. Я так больше не могу. Не хочу.
— Ты сам выбрал этот путь. Это твой крест и только тебе его нести. Я не буду брать ещё один грех на душу. У меня его и так накопилось охрененная куча, которую, попробуй разгреби. Всего доброго.»
— Боже!.. — Нинель снова осуждающе качает головой. — Бедная девочка…
— Виктор, а можно я пойду на кухню к маме с Мией и покормлю Каспера? — обернулась ко мне Дейзи поглаживая котенка, как и прежде шипяще акцентируя букву «р» в словах.
— Конечно, — улыбнулся я. Подхватывая Каспера подмышку, Дейзи поволокла его на кухню растворяясь в дверном проёме.
— Кажется кто-то нашёл общий язык с ребёнком, — радушно улыбнулась Нинель мягко погладив моё плечо.
— Кто? Я? — замешкался я. — Да это просто…
— Ребёнок тянется к тебе. А дети, они всё чувствуют.
— Ээ-э... Я… хотел спросить,… посоветоваться, — замялся я. Я ещё никогда не разговаривал с Нинель на такие темы начиная разговор первым; да и в целом не откровенничал. Конечно, она пыталась со мной поговорить в юности, но, я старался поскорее закончить этот разговор ускользая от неловкости.
— Я слушаю, сынок, — мило улыбнулась Нинель словно понимая о чём я хочу спросить заостряя на этом своё внимание.
— А… брак – это нормально? После него что-то меняется?
И реакция Нинель не заставила себя ждать. Она словно только этого и ждала, робко прикрывая накрашенные ресницы улыбнувшись чуть шире.
— Это нормально, — заверила Нинель. — Если ты нашёл своего человека и хочешь провести с ним всю свою жизнь – это нормально, Виктор. Если ты чувствуешь, что это твой человек – это абсолютно нормально. Конечно, все эти бумаги, штампы – они не играют никакой роли для ваших чувств друг к другу. Это всё находится здесь, — Нинель положила свою ледяную ладонь мне на сердце. — Это всё имеет только юридическую силу. Но ведь это же прекрасно, если у неё будет твоя фамилия?! Вы будете одним целым. Семьёй по закону. И, конечно, если я скажу, что после этого ничего не изменится – я солгу. Конечно после брака люди меняются, и, это тоже абсолютно нормально. Это свойственно каждому. Но. Это зависит только от вас самих.
Нинель умолкает, а я снова погружаюсь в себя. И вдруг, она крепко обнимает меня за шею, начиная несвойственно ей радоваться:
— Господи! Виктор, наконец-то ты на это решился! Я так рада за Вас с Мией! Наконец-то, она вразумила тебя!
— Эм-м… Нинель. Я ещё ничего не решил. Это… просто…
— Как не решил? — резко отстранилась Нинель. — Но ты ведь думаешь об этом?! Правда?
— Да… Думаю, но…
— Значит так, сынок! Я приняла Мию как родную дочь, и не хочу видеть на её месте какую-то «лохудру». Прости, Господи. Только попробуй мне променять Мию на кого-нибудь, и я не знаю, что я с тобой сделаю. Понятно?
Я улыбаюсь опуская голову стараясь не рассмеяться. Нинель сказал это с таким укором, словно она ревнует Мию к другим особям женского пола не желая их видеть рядом со мной. Только Мия.
— Понятно, — выдавил я, сдерживая смех.
— Ты что совсем ополоумел разбрасываться такими деньжищами?! — врывается в дом Арон с какой-то бумагой в руке. — Ты благотворительностью теперь занимаешься? Или как это называется!