Я тяжело вздыхаю вспоминая детские фрагменты из своего прошлого.
— Мама мне тоже не раз говорила, что я лучшая версия Его.
— Ты ещё юный вампир, чертёнок, но при этом невероятно силён. Вот сколько тебе?
— Сто двадцать три, — бесцветно отвечаю.
— Я же говорю, слишком юный как для вампира такого уровня.
— Да. Да только этот юный вампирчик уже успел пройти через Ад! — злобно рыкнул я. — Никто не знает через что мне пришлось пройти, чтобы проделать этот долбаный путь! Вы даже не представляете каково это каждый раз выплывать на берег, когда тебя постоянно топят! Я устал! Понимаете?! Я хочу наконец покоя, а не постоянных сражений за жизнь или сотни жизней! Я с детства научился рассчитывать только на себя! Я знал, что никто и ничего мне не даст просто так! Никто и ничего мне не должен! Я сам должен выплыть из этого чертового дерьма! И чтобы что-то у тебя было, Ты должен пахать! Каждый день! Вылезть из кожи вон! И каждый день, я себя спрашивал: а надо ли мне это? Но каждый день я продолжал бороться, за себя, за других! А надо ли мне это было? А вот хрен его знает за что я жопу тогда так рвал! Я пачками людей ложил! Видел кишки и конечности сослуживцев разбросанные по степи! А ведь их ждали родные дома. Но всем насрать на это! Насрать сдохнешь ли ты как собака, или все же вылезешь. Им главное чтобы ты до цели дошёл и выполнил миссию. И при этом абсолютно фиолетово на одной ты ноге стоишь или без ног дополз до цели. Главное, что на кнопочку нажал! — сорвался я.
— Он гордиться тобой, — вклинился Вард. — Когда Райан узнал, что у Виталины родился сын… он был в не себя. Он думал, что она сразу же после ухода предала его.
— Предала?! — яростно рыкнул я.
— Да, — спокойно продолжил Вард. — Чертёнок, ты ведь ничего не знаешь. Твой отец не один раз предлагал Вите обращение. Но каждый раз получал отказ.
— То есть. Мама не хотела становиться вампиром? — попустил свой пыл я удивлённо глянув на Варда.
— Твоя мать очень любила жизнь, и она не хотела терять это чувство. Став вампиром она бы уже не смогла гулять каждый день в саду твоего отца, под тёплыми лучами солнца, радоваться утреннему пению птиц на рассвете, любоваться ароматными цветами: её бы мучила жажда, и рубильник переключился на безразличие к окружающему миру. Райан хотел вечности с ней, но не хотел обращать её насильно, наблюдая каждый день через маленькую щелку между штор прячась в доме от солнца, как Вита радуется жизни гуляя под яркими и такими опасными для него лучах дневного света, читая книги в беседке… Но когда стал вопрос свыше: либо обращение, либо смерть… Твой отец задал Вите последний вопрос. И в ответ на предложенное вновь обращение, она сказала «нет». И твоему отцу ничего не оставалось, как отпустить её. Для того чтобы она жила. Как все. Но Вита вдруг заболела. Райан вызвал ей лекаря. Но ни один из них ничего ему не мог сказать конкретно. Она побледнела. Похудела. Было видно, что что-то высасывает из Виты жизнь. Но что? Этого Райан не понимал. Но вот Виталина, она словно знала что это. Но молчала. Она тогда едва могла ходить. И я заметил, что она тогда часто держалась рукой за живот. Я думал, что у неё что-то болит. Но так она общалась с тобой. Это ты высасывал из неё жизнь. Но тогда кроме неё этого никто не знал, — рассказывает Вард.
— Потом Вите вдруг стало легче. Её состояние улучшилось. И тогда Райан решил отпустить её. А Вита, так и не сказала ему о тебе. Он ничего не знал. Но спустя несколько лет он все же решился встретиться с ней. Но, всё что он увидел, это как она гуляла с тобой. А так как у вампиров не бывает детей, он решил, что Вита забеременела сразу же после их расставания. На зло ему отдавшись другому мужчине, — Вард делает небольшую паузу. — Шло время. Но ты не выходил из головы Райана. Ему запал в душу молчаливый, но шустрый малый с дерзким и сильным характером. Временами он наблюдал за тобой тайком. И восхищался той стойкости и силе, что была скрыта в юном тельце. И однажды, Райан признался мне, что если бы он хотел ребенка, то, только такого как сын Виталины. Он искренне гордился тобой. Но так ни разу и не решился подойти.
Вард умолкает, а в моей голове каша. Просто кисель.
Я столько лет винил его за сломанное детство, за искалеченную судьбу, за то, что я стал таким жестоким из-за него…, за мать… Этот список можно продлить до бесконечности. А выходит, что они оба виноваты?! Один недосказал, второму смелости не хватило. А в итоге, расплачивался за их грехи я?