Я резко вскочила с кровати и босиком рванула из комнаты. Но в гостиной его нет. Где же он? Меня начинает трясти от волнения. Бегу на кухню и вижу его стоящим упирающегося руками в бортики металлической кухонной раковины. Дыхание тяжёлое и прерывистое. Слышны тяжёлые и жалобные вздохи. Плечи напряжённо вздымаются вместе с грудью, голова опущена.
— Виктор, — подхожу я ближе.
— Нет! Не подходи! Пожалуйста! — рыкнул он злобно и с долей агрессии не поворачиваясь ко мне.
— Всё хорошо. Это я, — осторожно приближаюсь к нему.
— Я сказал не подходи! — прикрикнул он. — Оставь меня!
— Навсегда? — меня даже затрясло от собственного вопроса. А внутреннее волнение от этого даже усилилось. Не хочу расставаться с ним!
— Нет, — спокойнее ответил Виктор. Он по-прежнему упирается руками в раковину в надежде успокоиться, как и прежде не поворачивая головы в мою сторону. Но в тёмных сумерках которые начинали едва рассеиваться (как-никак наступало утро) я увидела какие-то дорожки идущие от его глаз сбегающие вниз по щекам.
Это слезы? Он плачет?
Зная Виктора, он редко проявляет слабость. Он всегда просит не жалеть его, даже если ему очень плохо и больно. Но сейчас… Он словно расклеился. Его что-то мучает и терзает. Он постоянно всё держит в себе. Видимо поэтому у него и бывают срывы.
И пока я погрузилась в размышления Виктор шмыгнул носом. Он плачет.
— Посмотри на меня! — я хватаю его руками за плечи и разворачиваю к себе. На долю секунды он поддался от неожиданности. И тут же отворачивает от меня голову.
— Мия, нет! Не подходи! Я себя сейчас не контролирую.
Я теранула большим пальцем по его щеке и Виктор отходит от меня на пару шагов назад. Я начинаю растирать его слёзы пальцами, но они почему-то липкие и немного вязкие. Что это? Волнение не покидает меня.
Подхожу к окошку и вижу что-то тёмное на своих пальцах в едва светящем свете только-только поднимающегося солнышка; наступал рассвет. Это… достаточно необычные слёзы. Но всматриваясь внимательнее… Это что, кровь? Он плачет кровавыми слезами?
Я испугалась ещё больше.
— Почему это происходит с тобой? Почему ты плачешь кровавыми слезами? — взволнованно спрашиваю я бросая на него беспокойный взгляд. — Пожалуйста. Я прошу тебя. Не закрывайся от меня, — прошу его делая шаг навстречу.
Слышу, как он тяжело и напряжённо вздыхает, а красные глаза блеснули в темноте.
— Не знаю… Я не знаю почему это происходит! У меня были слезы как и у всех детей, но… В тот день когда я пришёл домой со школы раньше обычного, то услышал звуки борьбы, чьё-то мычание… А когда я увидел как эти ублюдки рвут на ней одежду и издеваются… Во мне что-то сломалось. Мама умоляла их. Но она просила не за себя, – а за меня. Она умоляла их отпустить меня. Но они лишь посмеялись и продолжили свои издевательства над ней. Меня же один из этой пятерки затащил в комнату, чтобы я им глаза не мозолил. Мне было тринадцать. И на тот момент я уже неплохо был обучен Чатчаем тайскому боксу. Он говорил, что если я освою то, что он мне даёт, то, в своём весьма юном возрасте смогу справиться даже со взрослым мужиком. Так и вышло. Я убил двоих. Одного из них покалечил. В тринадцать лет. Я не выбирал себе такого пути. Меня заставили. Но с тех пор я больше не плакал. А если это и случалось, то вместо слёз идёт кровь. С тех пор мне и начали сниться кошмары, — открылся мне Виктор.
Я застываю на месте от его слов прикрывая рот дрожащими руками, представляя себе эту жуткую картину. Меня пробивает холодным потом, а тело бросает в дрожь. Теперь я понимаю его немного больше. Понимаю причины его кошмаров, почему он стал таким, представляя, как ещё не сформировавшаяся психика ребенка рушится в прах после такого.
— Я не выбирал себе такой жизни. Это был не мой выбор… Не мой, — продолжил Виктор более низким тоном покачивая головой. А я заметила, как по его щекам скатилось ещё по паре кровавых слезинок.
Он приближается ко мне и падает передо мной на колени. Обхватывает мои ноги руками и прижимается головой к моему животу.
— Я так устал! — почти шепотом жалобно и устало проговорил он. — Всю свою жизнь я то и делал, что боролся, тренировался, убивал, мучал, и калечил. Я устал…
Я запускаю пальцы в его волосы, начиная массировать и поглаживать рукой по голове прижимая к себе, чтобы успокоить. Я впервые вижу его таким разбитым. Ему нужна моя помощь. Он в ней нуждается. Особенно сейчас.
— Я так устал, Мия, — продолжает Виктор, а на мои глаза наворачиваются слезы. Он невероятно сильный. Но даже его это всё уже подкосило. — Так устал... Всю мою жизнь с меня лепили идеального бойца. Убийцу. Всю свою жизнь я тренировался. Упорно. И не щадя себя. Стирал руки и ноги в кровь. Вставал в пять утра. Делал упражнения через силу. Только зачем? Для чего? Для чего это всё было? Это же было не просто так, правда?