– Ага! Противотанковое ружьишко Симонова, – сказал вслух Федька. – Наверное, там дальше и его расчёт лежит. Накрыло, видать, снарядом обоих, раз ружье в окоп упало. Удачно копаю! И погода сегодня – блеск. Эх. Живем, – он улыбнулся и закурил. Курил он нечасто, обычно под хорошее настроение.
Покурив, чёрный копатель снова принялся углублять место раскопа. Наконец лопата упёрлась во множественные предметы на дне ямы под тонким слоем грунта. Федька достал большую жесткую кисточку и стал разметать грунт, стараясь расчистить максимальную площадь.
Показались белые, как мел, кости.
Федька спокойно относился к воинским останкам. Ничего не испытывал – ни тепло, ни холодно. Ни угрызений совести, ни презрения к себе, при этом и циником себя не считал. Наши, немцы, финны, итальянцы. Война есть война, так думал Федька. А любая война – это всегда где-нибудь да непохороненные солдаты. «Новые кости – новые находки», – так говорил его бывший драчливый напарник.
Постепенно копатель освободил от рыхлого грунта останки почти на всю их длину. Показалась затылочная часть черепа. Погибший воин упал плашмя в окоп, спиной вверх.
– Привет, здоровья уж не желаю, извини, – сказал Федька. – Давай посмотрим, кто тут у нас.
Он достал из рюкзака маленький напоминающий дубинку металлодетектор и стал изучать останки павшего воина.
– Ага, пуговка, еще и еще. Со звездочками. Значит, наш, – сказал он.
– Ух! Орден Красной звезды, медаль «За боевые заслуги», еще медаль! «За отвагу»! Йес! Йес! Хорошо идёт, – все говорил и говорил вслух чёрный копатель.
Металлодетектор снова пискнул, Федька выудил полуистлевшую петлицу с двумя металлическими эмалированными квадратиками на ней.
– Привет, лейтенант, – Федька улыбнулся и вдруг нащупал в грунте цилиндрик.
– О-о-о! Медальон! Твой, что ли? Ну, сегодня точно мой день! И похоже твой, лейтенант. Узнаем теперь, кто ты. Подожди еще немного, вот домой доберусь, там аккуратно открою. И обязательно сообщу о тебе. Обещаю.
Посмертные медальоны очень ценились среди копателей. За восемь лет Федька нашел только четвертый медальон. Сам он относился к медальонам как к очень ценной информации. Чем ценнее, тем выгоднее можно продать. Федька бережно взял медальон и отложил его в сторону, к поднятым находкам.
– Ну, спасибо лейтенант, молоток, – фамильярно сказал копатель останкам воина. – Стоп! Ну и тормоз я! Пистолет – «ТТ» или «Наган» должен быть. Наверняка где-то здесь!
Федька достал длинный немецкий штык-нож с тонким лезвием, острым на конце и незаточенным с боков. На лезвии он когда-то сделал крючковатые выемки на манер гарпуна и использовал штык для прокалывания и рыхления грунта в качестве жесткого щупа. Чёрный копатель начал тщательно прощупывать штыком дно раскопа на пятнадцать сантиметров вглубь.
Наконец лезвие уперлось в металл на глубине десяти сантиметров. Федька терпеливо взрыхлил грунт над предметом и вокруг него. Нож снова погрузился в грунт и за что-то зацепился. Федька сильно и плавно потянул на себя, взрыхлённый грунт начал приподниматься, выпуская что-то тяжелое и массивное.
– Наган ты или что другое, сейчас разберемся, – хрипло сказал Федька, пыхтя от охватившего его азарта.
Штык вдруг выскочил из грунта. На его крючковатой выемке копатель успел разглядеть что-то маленькое и круглое. Это что-то соскочило с выемки лезвия штыка и улетело за пределы раскопа, словно пущенное из рогатки. Вытягиваемый предмет, который почти вышел наружу, щелкнул, а затем хлопнул звуком, похожим на выстрел мелкокалиберной огнестрельной винтовки.
Это был не пистолет. Сердце подскочило, а глаза у Федьки заслезились, он узнал большую противотанковую гранату РПГ-40, внешне похожую на массивную аппетитную банку тушенки с ручкой. И сейчас из этой машинки, из торца и боковой части ручки, где стояла чека, с шипением шел дымок.
Федька отпрянул назад, резко вскочил, попытался выскочить из раскопа и почувствовал, что сзади его что-то держит. Он попытался еще и еще. Портупея! Его любимая эксклюзивная портупея из толстой военной кожи, позволяющая носить на широком ремне-поясе много инструментов… Он сделал ее из двух поднятых из грунта немецких офицерских портупей, сзади ее ремешки сходились крест-накрест, поддерживая широкий кожаный ремень штанов. И сейчас его любимая портупея, его гордость, зацепилась спинными ремешками за дульный тормоз ствола противотанкового ружья, торчащего из стенки ямы. Федька рванулся еще сильнее, грудь сдавило передними ремнями, дыхание перехватило; что было сил он снова рванулся вперед и чуть не упал, прямо на шипящую гранату. Портупея выдержала… Нож! Ножны на ремне пусты! Где! На той стороне ямы воткнут в жердь! Урод! Урод! Урод!