«Куда ты клонишь?» — подумал Синев.
— Это я к тому, товарищ начальник, что русские любят припугнуть. Но добрее нас, русских, нет на свете. Отходчивые мы. Согласны?
— Согласен.
— Но плохо, что мы отходчивые. Американцы минируют целые государства, а у нас солдаты строят детясли. Не надо бы нам выказывать свою доброту. Согласны?
— Не согласен.
Гущин замолчал, будто приглядываясь к свежему следу на ковыле: кто-то продолжал сокращать длинный путь от станции до стройки. Он решительно свернул с дороги на этот след, тайком покосился на пассажира: вот, мол, начальник, и сбросили со счета новую сотню метров.
Синев вернулся на площадку в полдень. Зашел в столовую, — ну совершенно негде приткнуться.
— А вас разыскивает управляющий, — увидев его, сказал Федор.
В кабинете Братчикова дым коромыслом. Все курят, а хозяин больше всех, чугунная пепельница доверху наполнена окурками. Тут были начальник строительного управления совнархоза Зареченцев, не знакомый Синеву работник обкома партии, Витковский и Захар Александрович.
— Помогай, ради бога! — обратился к нему Братчиков. — С утра атакуют с четырех сторон, не успеваю отбиваться! Одним словом, забирают транспорт на уборочную.
— Сколько?
— Порядка тридцати машин.
— Где тонко, там и рвется, — Синев окинул быстрым взглядом весь синклит.
— Считаю, что заново открывать дискуссию нет смысла, — сухо заметил товарищ из обкома.
— Вопрос решен, — поддержал его Витковский.
— Видал, как разговаривают с нашим братом! — Алексей Викторович живо повернулся к своему заместителю.
— По идее, надо подчиниться, раз обком требует... У вас с собой постановление бюро? — спросил Синев представителя области.
— Какое еще постановление? Я являюсь уполномоченным по Целинному району.
— Этого мало.
— Как вы сказали?
— Я сказал, что этого мало. Вы кто по должности?
— Заведующий сельскохозяйственным отделом.
— В обкоме есть строительный отдел, а в строительном отделе есть свой заведующий. Надеюсь, вы не лишаете нас права обратиться к нему?
— Вениамин Николаевич, я прошу вас навести порядок! — вскипел уполномоченный. — Вы, как ответственное лицо, как начальник управления совета народного хозяйства, должны распорядиться, чтобы немедленно были выделены тридцать кузовных машин. Иначе я сейчас же буду звонить первому секретарю!
— Василий, не задирайся, — вполголоса сказал брату Захар.
Витковский молча наблюдал всю эту сценку. Впрочем, Синев его не удивлял: он и в армии не отличался выдержкой.
— Мы обсудим, разберемся, товарищ Осинков, — отступал тем временем, прикрывая своего зама, Братчиков. — Постараемся найти выход из положения.
— Нет, я отказываюсь понимать ваши порядки! Кто же здесь управляющий? Синев или вы? Вы или Синев? Я доложу первому секретарю. Сегодня же, сейчас же!
Синев снял трубку, заказал разговор с обкомом.
— Зря волнуетесь, товарищ Оси́нков.
— Осинко́в.
— Простите, вечно путаю ударения. Сейчас нас соединят с первым секретарем, и все станет ясно.
— Я обойдусь без вашей помощи.
— Нам бы очень хотелось этого. Хлеб хлебом, но мы тоже не можем останавливать стройку. Верно? Верно. Скоро ударят ночные заморозки, а у нас три тысячи человек живут в палатках. Поймите, товарищ Оси́нков... виноват, Осинко́в.
— Не тратьте время.
— Верно, мы слишком долго убеждаем друг друга в том, в чем давным-давно убеждены.
Зазвонил телефон. В комнате установилась тишина.
— Пожалуйста, товарищ Осинков, соединяют с первым, — Синев подал трубку, но уполномоченный по Целинному району сердито отвернулся.
— Что?.. Никто не отвечает? Какая досада! Перенесите разговор на вечер. — Он отодвинул телефон и косо глянул, тая усмешку, на Осинкова.
— Считаю, Алексей Викторович, что вопрос остается открытым только до завтра, — сказал Осинков. — Завтра получите решение бюро райкома.
Братчиков утвердительно наклонил свою седую голову.
— Вы, кажется, оговорились, речь идет о решении бюро обкома, — сказал Синев.
— Раньше за подобный саботаж выгоняли из партии!
Синев вспыхнул, подошел к Осинкову и, чеканя каждое слово, сказал ему в лицо:
— Не удастся вам сделать меня беспартийным. Опоздали, дорогой товарищ.
— Посмотрим, посмотрим... — в замешательстве говорил тот, направляясь к двери.
Витковский и Захар тоже встали.
— Жаль, что не договорились мирно, — прощаясь с Синевым, сказал Витковский.