— Поэтому было принято решение найти мне подходящую по масти пару, — продолжил драконид, отметив, что я поняла его намек по поводу Всевидящей. — Чтобы не дать и тут шанса случайности.
— И тебе совсем неважно, с кем ты будешь? — не спускала я с него неверующего взгляда.
— Когда-то это было важно, — совсем тихо ответил мужчина, когда я уже и не надеялась услышать ответ. — Моя первая жена с такой же мастью, как у меня, изменила мне с чужаком и родила от него дочь, — мне достался его взгляд исподлобья. — У нас измены караются смертью. Имей это в виду, если захочешь развлечься на стороне, — припомнил он мне мои слова на суде.
Велигор откинулся на стену и принялся рассматривать потолок, продолжая свой рассказ.
— Возможно, мне бы удалось спасти жену и девочку, будь та нашей масти. Я бы выдал её за свою дочь. К сожалению, родилась она ну очень уж странной масти. Жена избежала позорной смерти, но лишь потому, что умерла при родах. А вот её возлюбленному не повезло, его казнили.
— А девочка? — суровой закон драконидов поверг меня в шок.
Если моего мужа не казнили, значит, тогда не было факта измены. Свидание ограничилось лишь общением. Почему-то мне верилось в то, что дракониды сумели бы достоверно распознать факт измены. Судьба новорождённой малышки странным образом увлекла меня. Наверно, потому что когда-то и мне, также потерявшей мать при родах, пришлось спасать свою жизнь, будучи младенцем.
— Я обручился этими самыми браслетами с пришлой, — ответил Велигор. — Когда девочку и её отца вели на казнь. С моей второй женой мы взяли ответственность за девочку, тем самым сохранив ей жизнь.
— А что случилось со второй женой?
Мне стало интересно узнать. Как-то не ожидала, что у мужа была семья до меня. И не одна, а две.
— Умерла, — последовал ответ. — От старости, она прожила довольно долгую жизнь для недолгожителя. Почти век, — заметив моё недоумение, пояснил драконид. — Но у нас не было с ней никаких отношений, кроме воспитания Рины.
— А где эта Рина сейчас?
Вопрос не давал мне покоя, потому что у нас дома её не было. Да и в гости к Велигору никто, кроме мужчин, не приходил.
— Ушла в Срединный Центральный мир после смерти Анисы, моей второй жены, — унял моё любопытство мужчина. — С тех пор мы с ней не виделись и связь не поддерживаем.
Поддавшись душевному порыву, я погладила Велигора по правому плечу. Он перевёл свой взгляд на меня. Испугавшись, что сделала что-то не так, отдернула руку и, поднявшись, направилась в парилку.
Согревшись, потому что во время нашей долгой состоявшейся впервые беседы у меня замёрзли ноги, я вышла в предбанник, где меня уже ждал одевшийся Велигор. Он вышел в коридор, дав мне возможность одеться. Вместе мы вернулись в дом к хозяевам, которые топили баню. В этот вечер мы в первый раз ночевали не в нашем доме. Только одно осталось неизменным — разные спальни.
Разговор в бане незримо изменили моё отношение к мужу. Впрочем, и его отношение ко мне тоже. Мы стали общаться. Не сразу, конечно. Постепенно. Сначала это были робкие попытки, сопровождавшиеся бегающим взглядом и тихим неуверенным голосом, тихими стуками в двери спален. Уже спустя пару недель мы свободно разговаривали, задавали друг другу вопросы и уже не боялись натолкнуться на безмолвную стену или отвёрнутую спину.
Совместные принятия пищи стали своего рода ритуалами для нас. Теперь я всегда спускалась заранее, чтобы помочь накрыть Велигору на стол. Хотя это мог сделать и Живун, так звали нашего домового, мы негласно пришли к одному выводу о том, что совместная деятельность сблизит нас, поэтому старались выполнять хозяйственные дела сообща.
Так незаметно наступил студень, и теперь снег лежал повсюду. Для меня, выросшей в Миражине, где снег выпадал несколько раз за всю зиму, да и тот долго не задерживался, земли драконидов, покрытые белым пухом, казались чудесной, волшебной страной. Однако это касалось только природы вокруг, а не самих людей, чьи законы были беспощадны.
Велигор стал чаще проводить время дома. Раньше он старался поскорее его покинуть. Нет, я не хочу сказать, что он никуда не уходил. Наоборот, иногда муж уходил, в основном утром, но обязательно возвращался к обеду.