Солнце в небе — это такое редкое явление.
Кузьмич встал у окна, разглядывая рельсовый путь. Цех позади ещё стоял какое-то время с открытыми вратами, выветривая запахи масштабной постройки, но скоро их вновь закроют.
Когда состав преодолел расчищенную трассу и миновал последние сторожевые вышки, Кузьмич с сожалением понизил скорость. Поезд принялся вгрызаться в наледь на рельсах, с хрустом её перемалывать. Растаяло не везде.
— Пий, ну хватит там! Отдохни! — крикнул машинист внуку, пробурчав под нос: — Ишь, разошёлся, работничек.
Брусов закрыл бронированную дверь на засовы. Взгляд скользнул по датчику Гейгера, подвешенному в углу рядом с иконкой Богоматери.
Датчик говорил, что радиационный фон в норме. Стандартные две трети до предельно допустимой нормы. В цеху была треть. На улице же радиационный фон, как правило, всегда выше нормы — порой незначительно, порой кошмарно выше. Но понятие нормы давно сместилось ближе к красной отметке на старых счётчиках.
— Ладно, Кузьмич, давай тихой сапой крадись, а я пойду с народом пообщаюсь. Буду на связи, — обратился Брусов к машинисту, и тот снова важно кивнул.
На весь состав было четыре рации. Одна у Брусова, вторая у машиниста и по одной на жилой вагон у связистов.
Поезд действительно стал красться. Едва ли двадцать километров в час. Не ощущалось ни качки, ни вибрации. Только слабый перестук колёс. Хорошо, что внутри салонов ничего не красили — людям не пришлось мириться с тошнотворным запахом.
Глава экспедиции прошёл рядом с Пием. Парень вновь натягивал майку, поостыв после работы с лопатой. От печки потянуло жаром, та постепенно раскалялась от горения угля. Никто не пожалел времени, потраченного конструкторами, предусмотревшими две двери. Одна отгораживала основной состав от внутренней кочегарни, вторая отделяла её же от главного машиниста. При желании вагоны могли греться от печки, в ином же случае от неё отдыхали. Пока все были тепло одеты и нужды в высокой температуре не было, но ближе к ночи будет холодно и необходимо дать тепло по всем жилым вагонам.
Прикрыв дверь, Брусов прошёл по бронированному переходу, засыпанному углем, к вагону. Сам вагон тоже был по обе стороны засыпан углем, и лишь доски надёжным забором ограждали проход посередине для одного человека с грузом.
— Ну как, все устроились? — Брусов прошёл по купе, рассматривая, всё ли в порядке. — В тесноте, но не в обиде? Да?
— Всё в полном порядке, шеф, — донеслось из купе бравых служительниц, от лучшего стрелка — капитана Елены Смирновой.
— Лучше только во сне, — добавила повариха Алиса, выглядывая из соседнего купе.
— Да тут мягче, чем в бараках анклава, — крикнула оттуда же Анжела, развалившись на своем спальном месте. — Одеяла из спецхранилищ достали? Я таких чистых никогда не видела.
— Капраз либо свои отдал, — хихикнула Смирнова, — либо сам постирал.
— С него не убудет за картошку, — согласилась Жанна, щупая рукав куртки. — Но мне больше спецовки нравятся. Новенькие, чистые. Точно только со склада.
Настроение у девушек было приподнятое. Все шутили, смеялись. Хорошо, что конструкторы не стали ломать жилые вагоны изнутри. Пусть у каждого члена экспедиции будет хоть немного личного пространства. Вон и бурчание учёных не так слышно. Или это доктор шушукается с ассистенткой? Брусов понимал, что с каким-то из этих умников ему спать в одном купе и о взаимоотношении полов ещё немало предстоит узнать.
— Личному составу обживаться, — велел Кай, застыв перед купе капитанши. — Лена, через десять минут — на вышку и лицезреть округу в оба глаза. Инструктаж ты прошла, научишь остальных. Через каждые полчаса дежурства — смена. Сама назначишь необходимых людей.
— Будет сделано, батя! — расплылась в добродушной улыбке Елена, отдавая честь. В голосе слышалась небольшая ирония. Ещё вчера Брусов был с ней одного чина. Теперь он затмил генералитет.
— Паровоз не боится ни быстрой езды, ни высокой форсировки котла. Паровоз боится только невнимательного обращения, плохого ремонта и ухода , — послышалось по рации, после чего — серия матов и веское предложение не давить на клавишу.
Проверка связи у машиниста прошла успешно. Видимо он зачитывал Пию нотации из «Инструкции по паровозовождению». Эту книгу пролистал и Брусов на досуге, но не с таким удовольствием, как «Как закалялась сталь». Всем им предстояло побыть месяц-другой Корчагиными.
Начальник экспедиции сделал вид, что не заметил вольности, прошёл дальше в своё купе. Не обращая внимания на суету медиков, сел на нижнюю полку. В его купе обживались доктор и медсестра и предстояло создать нечто вроде лазарета по необходимости.