Сейчас, когда Темный Лорд решил смягчить методы борьбы, Пожиратели ударились в политику. На их счету за все лето не было ни одного нападения на членов Ордена Феникса, поэтому Люциус сильно сомневался, что последователи Дамблдора сделают первый шаг к террору.
"Хотя, возможно, я все выдумываю, — оборвал свои размышления Малфой. — И мальчик просто-напросто хочет попросить меня дать ему завтра в Косом переулке полную свободу действий".
В кабинете Гарри плюхнулся в кресло, которое за это время привык считать почти собственным, и начал без предисловий:
— Вы же наверняка общаетесь и с Волдемортом, и с его слугами.
— Допустим, — лаконично откликнулся Люциус.
— Расскажите подробно, что они делают.
— Если бы Пожиратели смерти что-то делали, об этом бы писали в "Ежедневном пророке", — уклонился Люциус от прямого ответа.
— Вы мне не отвечаете! — обвиняющим тоном заявил Гарри. — Хорошо... Спрошу еще конкретней. Пожиратели на кого-нибудь нападали? В частности, Яксли.
— Яксли? — с искренним удивлением переспросил Малфой. — Он же сейчас стал начальником Азкабана. Как вы себе представляете, Поттер, нарушение законов человеком, который призван их защищать?
— Он выпустил братьев Лестрейнджей. Разве это законно? — вспомнил Гарри фамилию из письма крестного.
"Откуда он знает? — изумился про себя Люциус. — Дамблдор ни за что бы не рассказал ему про Лестрейнджей. Неужели Блэк?"
— И что? — спросил он вслух. — Братья Лестрейнджи просидели в Азкабане почти положенный срок. Их приговорили к пятнадцати годам, а прошло без малого четырнадцать.
— Они должны были сидеть пожизненно, так как довели супругов Лонгботтомов до сумасшествия "Круциатусом", — возразил Гарри, вспомнив омут памяти директора.
— Не совсем. Пытала обезумевшая Беллатриса, жена Рудольфуса. Они же просто не слишком ей мешали. Конечно, пассивное невмешательство в злодейство — тоже злодейство, но братья искупили вину, просидев в Азкабане полтора десятка лет.
У Гарри зазвенело в ушах, в голове раздался холодный голос судьи Крауча из омута памяти, который повторял слова Малфоя в качестве приговора для него: "Пассивное невмешательство в злодейство — тоже злодейство".
"Я стану преступником. Я знаю о готовящемся нападении на семью Яксли и буду соучастником убийства, и меня посадят в Азкабан", — с ужасом подумал Гарри. Особенно угнетало то, что среди жертв будет беременная женщина.
"А Лестрейнджи ребенка не тронули, — вспомнил он. — Наверняка в доме, помимо супругов, находился и маленький Невилл, а может даже его бабушка..."
— Вы меня слушаете? — вырвал его из раздумий голос Малфоя.
— Простите, — очнулся Гарри. — Я много прослушал?
"О чем он думал с таким отчаяньем на лице? — задался вопросом Люциус. — Жаль, я не владею легилименцией на уровне Северуса, чтобы с легкостью читать его мысли".
— Не слишком, — произнес он вслух. — Я просто сказал, что Барти Крауч, который в этом году притворялся Грюмом, пришел к Лонгботтомам случайно. Да, он носил метку. Но в тот день Крауч-младший просто хотел проведать кухарку семейства, с которой встречался.
— Он кричал на суде, что не делал этого, — потрясенно проговорил Гарри. — Наверное, Крауч стал фанатиком Волдеморта в тюрьме.
— Он там почти свихнулся на идее мести отцу и Ордену, — поддакнул Люциус.
— Скажите, а в доме Лонгботтомов были только Алиса и Френк? — неожиданно для себя спросил Гарри. Впрочем, незаданный вопрос был абсолютно ясен, и Малфой ответил — сразу же.
— Нет. Там были еще Невилл и его няня.
— И их не тронули…
— Пожиратели ни разу не убили ребенка. Как я и говорил, вы — единственный младенец, которого хотел убить Темный Лорд.
— А они собираются...
Гарри прикусил язык, но было поздно: старая детская привычка, приобретенная в чулане Дурслей, сработала снова. Может, оно и к лучшему…
— Что? — резко спросил Люциус. — Собираются — сделать что? Поттер!
Гарри несколько секунд колебался. Но в его голове снова вспыхнуло: "Пассивное невмешательство в злодейство — тоже злодейство", и он четко произнес:
— Члены Ордена Феникса хотят убить жену и сына Яксли.
— И его, — спокойно добавил Люциус.
— Это само собой, — вздохнул Гарри: "Предатель. Я предатель. Как Петтигрю. Предатель!.."
— Вы никого не предали, — будто прочитав его мысли, покачал головой Малфой. — Вы не давали клятву неразглашения. И потом, неужели вас не коробит, что собираются убить беременную женщину и мальчика, вашего ровесника?