Третья ночь вновь была посвящена разговорам.
— Почему ты мне не доверяешь?
Эмили сидела в будуаре и расчёсывала волосы. Нурру парил рядом, в задумчивости пытаясь раскусить расписанную золотом пуговицу. Милое создание, только слишком уж нереальное.
— Не доверяю? С чего ты это взял?
Габриэль лежал на кровати поверх покрывала, сложив руки на животе, и рассматривал потолок. Недоумение своей жены он слышал, но не видел.
Он вообще за эти три ночи узнал её лучше, чем за предыдущее десятилетие брака.
— Почему ты не рассказала, что являешься Хранителем Нурру? Так это, вроде, называется?
Некоторое время Эмили молчала.
— Я не говорила, что являюсь его Хранителем.
— Не являешься?
— Этого я тоже не говорила.
Габриэль поморщился и потёр глаза.
— Ну так скажи уже что-нибудь, будь добра. Все эти игры в понимаю-не понимаю мне порядком надоели.
Психотерапевт, — наверное, он назывался по-другому, Габриэль не уточнял, — разговаривал с Адрианом, и прогнозы были неутешительными. Произошедшее с ребёнком, как сказал врач, останется с ним на всю жизнь. Нельзя просто взять и стереть Адриану память. Хотя и очень хочется.
Нужна была долгая работа. И, возможно, пара стаканов удачи — капелькой тут уже не обойдёшься.
Со стороны будуара послышался тяжёлый вздох. На этот раз не от Эмили, а от её покемона.
— Дело в магии, мастер Габриэль. Есть такое волшебство как Тайна Личности. Вроде заклинания. Не даёт Хранителям Талисманов раскрыться, даже если они этого хотят. Особенно когда они этого хотят.
Габриэль приподнялся на локтях и посмотрел на говорившего. Всё же странно было общаться с большим мультяшным насекомым. Да и голос у него был под стать: высокий, пищащий, как у дешёвой игрушки.
— Но я же всё равно всё понял. Что она твой Хранитель.
— Однако Эмили об этом не говорила, — пожал крошечными плечиками Нурру. — А потому магия не сработала. Ваши догадки, мастер, всегда остаются исключительно вашими…. к тому же, со мной магия Тайны Личности порой работает слабее, чем с другими. Дело в циклах.
Габриэль поджал губы. «Циклы» ассоциировались у него исключительно с женскими особенностями организма, а Нурру позиционировал себя как мужчину. Мальчика? Особь мужского пола.
Заметив его заминку, Эмили покачала головой.
— Не те циклы. Это скорее похоже на человеческие дни рождения.
— Только вот мои циклы привязаны к моей магии, мастер Габриэль. А на неё очень много завязано.
Эмили отложила расчёску и встала из-за будуара. Пару секунд она дала Габриэлю насладиться своим видом — их небольшая привычка, никогда ему не надоедающая. Она красуется, он восхищается, они любят друг друга. Обычно после этого следовала ночь, полная нежности и сбитого дыхания.
Не в этот раз.
Эмили легла рядом с Габриэлем, и он по привычке её обнял. Как бы ни была сильна его обида и непонимание, а любовь всё равно прогрызала путь наружу из облитого чёрным сердца.
— Нурру, если говорить очень просто, страж границ между нашим физическим миром и миром духов. Он не даёт монстрам из фильмов ужасов пробираться сюда. Остальные Талисманы, как я поняла, нужны для того, чтобы ловить тех, кто всё-таки пролез.
Нурру удостоился скептического взгляда.
— И что, — сказал Габриэль, — ты один следишь за всеми этими…
— Гранями, — подсказала Эмили.
— …гранями? Спасибо.
Нурру вздохнул и уселся на подушку рядом с Габриэлем.
— Была ещё Юми. Паучиха. Она латала прорехи. Но я давно её не видел, она пропала после геноцида народа Айну на островах, которые вы сейчас называете Японией. Вероятно, её Талисман упал в воду… найти Камень Чудес в таком случае очень сложно.
Габриэль кивнул. Да уж. Ползать по морскому дну наверняка непросто, особенно таким покемонам, как Нурру. Тут нужно что-то водоплавающее.
— Найти потерянный камень вообще сложно, — заметила Эмили. — Тут нужны не только способности…
— Но и удача, да, — согласился Нурру. — Ещё был Солл, геккон. Он ел тех, кто переходил Грани, почти сразу. У него никогда не было Хранителя, он терпеть не мог людей. А вот поесть любил… пропал после падения Вавилона. Вероятно, его Талисман где-то в пустыне. Также пропали Адж, — его Талисман упал в вулкан; Назар из Галилеи; Кех — не видел его со смерти Хор Каа, последнего фараона из первой династии; Оан и Эра из Греции… следить за Гранями остался только я.
Эмили погладила Нурру.
— Бедный мой малыш… сложно тебе одному.
— Со мной ты. И теперь Габриэль. Я не один.
Габриэль бы поспорил насчёт своей принадлежности, но в глазах маленького покемона была такая тоска, что сказать что-то против у мужчины просто не повернулся язык.
— Ладно. И причём тут циклы Нурру и его рабочие обязанности?
— Связь прямая, — сказала Эмили. — Когда кончается старый цикл и начинается новый, Нурру ослабевает. Это как перерождение, кокон, чтобы стать бабочкой…
— …а он всё ещё не бабочка?..
— …бабочкой посильнее, Гейб! Акумы развиваются, становятся мощнее — и Граням тоже нужен более сильный страж! Каждой эпохе — свои силы и способности, если говорить проще.
Это звучало логично, хотя и не слишком обнадёживающе. Если для пригляда за Гранями требовалось целых восемь волшебных созданий, то мог ли Нурру в одиночку делать свою работу достаточно хорошо?
На прямой вопрос мотылёк даже не обиделся.
— Я последняя преграда, хотя так не должно было произойти. Я плохо справляюсь, мастер Габриэль. Я не могу латать прорехи, как это делала Юми; не могу есть акум, как Адж и Солл; не могу уничтожать одним желанием, как Назар. У меня нет способностей Эры и Оана, — они могли обращать врагов в друзей. И я даже не Кех с его огромной силой и безграничной властью для своего Хранителя. Я всего лишь снимаю давление на Грани, чтобы они не лопнули.
— Каким же образом ты…
— Он пропускает акум в мир, — сказала Эмили. — По одному. Чтобы была возможность этих существ уничтожить. Если бы был Талисман Божьей Коровки, то можно было бы ещё и очищать… но пока только так.
— Да, Тикки всегда очень помогала. И Плагг тоже, хотя он очень едкий. Во всех смыслах.
Габриэль прикрыл глаза. Эмили была Хранителем Нурру, значит, она тоже как-то участвовала во всей этой вакханалии с пропусканием. Только как?
— О, участие прямое. — рассмеялась на вопрос жена. — Сначала я пропускаю сюда акуму, а затем её убиваю.
Беспокойство за жену, которая каким-то образом внезапно оказалась охотником на паранормальных чудовищ, захлестнула Габриэля с головой.
— А можно в этом как-нибудь без тебя? — спросил он. — Нурру кажется достаточно сильным, чтобы самому…
— Он будет выпускать бабочек со мной или без меня, Габриэль. Но кто будет их уничтожать? Ты же не хочешь, чтобы наш мир превратился в подобие… ну, не знаю. Сайлент-хилла?
— Плохое сравнение.
— Мне ничего не идёт в голову.
Нурру подобрался поближе к Габриэлю. Чего мужчине стоило не передёрнуться от подобной близости, он не знал.
— Дело ещё вот в чём, мастер. Если я буду выпускать бабочку, то она пройдёт, так сказать, чистой. И очень сильной. Но Хранитель эту бабочку фильтрует, и в итоге акума получается ослабленным. Победить его легче, намного легче. Конечно, при полном наборе стражей Граней я никого не пропускаю, потому что нет нужды… но сейчас такое время.
Габриэль кивнул и покрепче прижал к себе жену.
Ему бы задуматься над словами Нурру, но в тот момент он, кажется, вообще ни о чём думать не мог.
«Фильтрация» в итоге Эмили и убила.
Это было, в принципе, ожидаемо: даже на кухне фильтры для воды Агресты меняли минимум два раза в год. Как часто тогда должен менять носителей Нурру, если они выпускают по три-четыре акумы в неделю?
Что самое ужасное, Эмили прекрасно всё это знала и понимала, на что она идёт. Ведомая своими предвидениями, она сознательно позволяла Нурру использовать себя в качестве фильтра для акум. Пропуская одну тварь за другой, а после сама же с ними и сражаясь, Эмили накапливала в себе не только позитивную энергию для эволюции, — про неё Габриэлю рассказал Нурру много позже, — но и «грязь», снятую с проклятых чёрных душ.