Йо-йо на экране показывало скопление черноты. Вязкие сгустки инородного материала внутри Габриэля пульсировали и медленно двигались, но, по крайней мере, не росли. Больше всего черноты оказалось на лёгких — ясно, почему Габриэль кашлял с кровью. Эта жижа просто не давала ему нормально дышать.
Месье Агрест терпеливо дождался, пока Ледибаг закончит свои манипуляции, и только потом спросил:
— Вы не пойдёте за моим сыном?
— Не думаю. Ему нужно немного успокоиться. К тому же, я жду, пока мне объяснят природу мадам.
На это Габриэль усмехнулся.
— Это так важно?
— Природное любопытство.
А ещё Маринетт напрягало то, что она чего-то не понимала. Таролог была акумой, но при этом акумой не являлась; это была Эмили Агрест, которая вела себя не совсем как Эмили Агрест — если сравнивать с рассказами Адриана о матери; потенциально она всё ещё была опасна для Кота Нуара и Ледибаг, как бы Таролог ни убеждала в обратном.
И она чертовски напрягала Маринетт тем, что так и не сдвинулась с места!
Габриэль проследил за взглядом Ледибаг и вздохнул. Подавив приступ кашля, он сказал Эмили сесть.
Та, словно только этого и ждала, прошла к креслу напротив их дивана и опустилась. Маринет прочистила горло и быстро провела пальцами по краям маски.
— Итак. Что вы такое, мадам Агрест?
— Полную версию или короткую?
Маринетт прикинула, сколько времени потребуется Коту, чтобы успокоиться. После таких всплесков ему требовалась поддержка и объятия, так что вряд ли у неё было больше пятнадцати минут.
— Коротко, если можно.
— Я акума, которая заняла тело женщины, находящейся в коме. Души в её теле уже не было, поэтому одержимость протекает без проблем и постепенно меняет внешность вместилища на мою.
— А что за женщина?..
— Я не интересовалась. Просто выбрала подходящее тело.
Маринетт поморщилась. Да уж, вот оно, отсутствие эмоций. А если у женщины есть семья, которая в одно прекрасное утро обнаружила, что их любимой матери-сестры-жены-дочери нет в больнице? Вот же… Вряд ли Эмили оставила пояснительную записку.
В любом случае, Маринетт решила не акцентировать внимание на этом.
— Хорошо. Откуда силы? Как я поняла, акума отравляет тело с душой, верно? Но вы получили тело без души. Если предположить… то вы просто должны были занять тело и жить дальше счастливо. Не знаю, насколько это всё было бы похоже на фильмы об одержимости, но…
Эмили подняла ладонь, останавливая мозговой штурм.
— Всё верно, Ледибаг. Более того: без помощи я бы не смогла войти в тело. Дело в том, что я — чистая бабочка, не отравленная и не нуждающаяся в очищении. Такие не становятся причиной одержимости. Однако мне… помогают.
Не дожидаясь вопросов, Эмили вытащила карты и выбрала из оставшейся тоненькой колоды Шута.
— Здесь вторая акума, которая сохраняет связь моей души и этого тела. Она же даёт мне силы и заряжает карты. К сожалению, в ней не очень много энергии, поэтому Таро я могу использовать лишь по одному разу. Но есть и хорошие моменты: карты могу использовать не только я, потому что энергия идёт не от моей одержимости.
Это была не самая полезная, однако весьма интересная информация. Маринетт смотрела на карту в руках Таролога, и всё никак не могла понять, как её вообще угораздило влететь в эту ситуацию. Почему вообще она? Она хотела бы быть обычным подростком с обычной влюблённостью и плохими оценками, а не разбираться в хитросплетениях акуманизации.
— Вы со второй душой…
— Прошли через Грани без фильтрации. В том, что я была Хранителем Нурру, свои преимущества. Я знаю все слабые места завесы, потому что долгое время держала её.
Маринетт посмотрела на настенные часы. Ну, ещё пара минут у неё были. Потом нужно будет идти к котёнку и успокаивать его.
— Ладно. У меня есть ещё два вопроса. Как мы с Котом получили Талисманы, если они все, по словам Нурру, утеряны?
Габриэль мягко коснулся её руки, привлекая внимание.
— Нурру, Тикки и Плагг уникальны. Нурру, как один из Стражей Граней, не нуждается во сне — как все из Стражей, собственно говоря. Плагг и Тикки, в свою очередь, являются отражением фундаментальных сил мира, созидания и разрушения. Представьте, мадмуазель, что было бы, если бы одна из этих сил заснула? Перспектива пугающая.
Вот уж точно. Никакого разрушения, никаких смертей. Нет созидания — нет жизни. Хорошо ещё, что Маринетт не задумывалась над такими вещами, когда Упырь сожрал Талисман Плагга.
— Значит, они не спят.
— Нет. И они способны самостоятельно переносить свои Талисманы, без воли Хранителя.
— Тогда отсюда вытекает другой вопрос: почему мы с Котом? На Земле живёт семь миллиардов людей… и при этом выбрали нас. Не могу сказать, что я мечтала о жизни супергероя, я вообще всё это не люблю.
Маринетт никогда не спрашивала подобного у Тикки, как-то не до того было. Но почему-то ей казалось, что маленькая квами вряд ли ответит на такой важный для девушки вопрос. Может не захочет, а может и сама не знает ответа.
Однако его, кажется, знала Эмили.
— Это ваша судьба, — сказала она, смотря на Ледибаг равнодушными глазами. — Ваши души связаны с Талисманами Кота и Божьей Коровки. Возможно, когда-то давно квами выбрали вас как носителей. Может быть, вы являетесь их воплощением. Может, детьми — это не так важно. Главное то, что вам с Адрианом было на роду написано получить Камни Чудес, и…
Она резко замолчала, и Маринетт наконец увидела на её ровном лице проблеск какой-то эмоции. Сожаление?
— И?
— И, к сожалению, — продолжил Габриэль, — Ледибаг и Коту Нуару придётся разбираться с тем, с чем не смогли сладить мы как Хранители Нурру. И это тоже ваша судьба, мадмуазель Дюпэн-Чэн.
Маринетт сцепила зубы, но ничего не ответила. Все разговоры про судьбу попахивали Звёздными Войнами, — она их не смотрела, — и Кунг-Фу пандой, то есть скверно. Ничего не ответив на это, она встала с дивана и направилась к выходу — у Нуара было достаточно времени, чтобы перейти от раздражения к депрессии.
Уже в дверях она обернулась.
— Как вы узнали, что я — это я? Как я себя выдала?
— На удивление никак, мадмуазель. Просто моя жена довольно подробно описала девушку из своих видений, которая в итоге будет с моим сыном. А рядом с Адрианом оказались удивительно похожая на Ледибаг вы.
Маринетт кивнула и вышла из кабинета. У неё снова появились вопросы, — к примеру, про тело Эмили, которое наверняка всё ещё лежало где-то внизу, — но Кот, честное слово, был важнее.
Адриан был у себя в комнате, на втором этаже. Он стоял рядом с книжными шкафами, и пол под его ногами был усеян чёрным прахом. Не утруждая себя лестницей, Ледибаг запрыгнула наверх и устроилась на перилах.
— Какое идиотское применение Катаклизма.
Кот дёрнул плечом, но ничего на это не ответил. Вместо этого он выхватил одну из книг из шкафа, и та тотчас рассыпалась в его пальцах сухим пеплом.
— Ты научился дозировать силу разрушения?
Он хмыкнул.
— Я тоже развиваюсь. Только довольно однобоко: Катаклизм, да Катаклизм… Плагг сказал, что потенциал у меня есть, и когда-нибудь я смогу делать чёрные дыры и управлять тенью.
— Дыры?
Кот встряхнул пальцами, избавляясь от последнего присутствия Катаклизма, и наконец повернулся. Выражение лица у него было довольно скорбное, но взгляд оказался живым.
Нуар подошёл к Ледибаг и развёл её бёдра. Маринетт послушалась и обхватила его торс ногами, скрещивая лодыжки на пояснице.
— Теперь ты никуда не денешься.
— Даже не собирался. А дыры… ну, как в мультике. Смотрела Луни Тьюнз? Там постоянно что-то такое мелькало, когда на полу появляется тёмный круг, и туда падают плохие парни. Или это было в других мультфильмах?..
Маринетт Луни Тьюнз не смотрела, но разочаровывать Кота не стала. Тем более, Нуар уже переключился на кое-что другое, более знакомое им обоим.
Он наклонился, чтобы легонько коснуться её губ своими. Едва почувствовав, что Кот хочет отстраниться, Маринетт негодующе замычала и сжала ноги. Она закинула руки ему на плечи и притянула к себе, чтобы поцеловать по-настоящему.