— Нет, — сказал Нуар.
— Начинайте, — добавила Ледибаг.
Габриэль зашёл за спины героев и коротко сжал их плечи.
— Хорошо. Не двигайтесь, что бы ни происходило, пока вам не скажут обратное. Эмили, начинай.
Женщина кивнула. Карта Смерти, налитая неприятно-голубым светом, поднялась на уровень её глаз. В тот же момент Эмили провела рукой над барокамерой, заставляя глифы по бокам вспыхнуть в последний миг и исчезнуть.
Ледибаг и Кот сцепили руки, как маленькие дети. Словно в замедленной съёмке Ледибаг видела, как освобождённое нечто в мгновение выбирается из своей темницы и бросается в их с Нуаром сторону. Инстинкты требовали отступить, достать йо-йо, принять бой, хотя бы отшвырнуть от себя напарника, чтобы того не задело — Маринетт стояла, срастаясь ногами с полом, даже перестав дышать.
Яркий голубой свет вспыхнул, затопив собой всю оранжерею. На грани сознания Маринетт услышала высокий визг, оборвавшийся так же резко, как и начался; через долю секунды к её ногам упало мёртвое тело, искажённое долгой одержимостью.
Кот рядом моргал, из глаз его текли слёзы. С запозданием Ледибаг подумала о том, что для его усиленного зрения подобные световые концерты вряд ли обернутся пользой. Как бы не словил снежную слепоту.
Габриэль снова положил им руки на плечи и мягко потянул к себе.
— Всё. Идём отсюда.
— А акумы?..
Маринетт оглянулась по сторонам, но не обнаружила никакого присутствия обещанных полководцев. В оранжерее стало даже как-то уютнее: не было больше извивающихся теней по углам и около фигуры Габриэля, не было шёпота, не было странной темноты. Несмотря на лежащее перед Ледибаг тело, оранжерея оказалась на удивление приятным местом.
— Они пройдут, но не здесь. Судя по тому, что я чувствую, разрыв будет недалеко от Эйфелевой башни.
— Вечно она страдает, — проворчала Маринетт, оборачиваясь. — Несчастная Железная… Леди…
Она раскрыла рот, уставившись на Габриэля. Это же был Габриэль? Что за… почему он так выглядел?
Ледибаг потёрла глаза и дёрнула всё ещё не повернувшегося Кота за хвост. Нуар оглянулся и тоже растерял весь боевой настрой.
Затем Кот хрюкнул и закрыл рот рукой.
— П-п-папа-а, — протянул он, едва не засовывая пальцы в рот, чтобы не начать хохотать, — п-по к-какому случаю… маскарад?
— Я провёл трансформацию с Нурру. Что не так?
— Ни-ничего.
Габриэль перед ними поджал губы и нахмурился. Серебряная маска, облепившая его голову, как, — как, Маринетт, как, прекрати думать о контрацепции, найди другое сравнение! — как маска рестлера из пятидесятых, исказилась следом.
Господи, какие у него были надбровные дуги!
Маринетт всхлипнула. Кот рядом икнул. Это показалось Ледибаг таким смешным, что она хекнула. Нуар истерически вздохнул.
Потом они вдвоём, естественно, расхохотались. И смеялись до тех пор, пока их ноги не подкосились и герои, опираясь друг на друга, не сползли на пол.
— Ты выглядишь, как БДСМ-джентльмен! — едва не хныкал Нуар, утирая слёзы. — Господи, отец, я же тебя именно таким и запомню!
Ледибаг закусила большие пальцы и, не отрываясь, смотрела на Габриэля. Из её глаз текли слёзы, как всегда растворяющиеся в воздухе. Истерика, определённо истерика.
Но описание Кота было как нельзя в точку. Габриэль, который провёл синхронизацию с Нурру, действительно выглядел как престарелый джентльмен, открывший для себя мир БДСМ и забывший снять садо-мазо маску перед выходом в свет. Зато он не забыл надеть перчатки и взять с собой трость!
Кот помог Ледибаг встать, и Маринетт подумала, что как-то слишком часто в последнее время её колени стали подводить. При предложении Нуара, при разговоре с матерью, теперь вот при виде… кхм. Мексиканского рестлингиста, да. Затолкав остатки истерики внутрь, она мотнула головой и задавила улыбку.
— Ладно, — она прочистила горло в попытке избавиться от последних смешков. — Что теперь?
Эмили аккуратно обошла собственное тело и встала рядом с Габриэлем. Наконец женщина проявила хоть каплю нежности: обняла мужа за руку и прижалась к нему.
— Нам нужно выждать некоторое время… впрочем, мы можем потратить его, ища акум.
— Выждать?
— Схема действия такая же, как и при изгнании обычных акум, — пояснила Эмили. — Некоторое время после перехода в этот мир демоны практически неуязвимы. Это связано со спецификой энергий: до тех пор, пока они не стали частью физического мира, наши законы на них мало действуют.
Маринетт досадливо потёрла кончик носа. Да уж, если бы она знала это раньше, то не пыталась бы понапрасну поймать акуму до вселения.
Кстати о вселении.
— Акумы будут искать вместилище?
— Это вряд ли, — ответил Габриэль. — Судя по тому, что рассказала мне Эмили о Маске, акумы подобной силы предпочитают самостоятельно создавать себе тело, а не пользоваться чужим. К тому же, когда акума вселяется в человека, происходит второй этап фильтрации её сил. Им нет никакого смысла этого делать.
— Акумы вселяются в людей по двум причинам, Ледибаг, — добавила Эмили. — Чтобы закрепиться в мире и чтобы силы защитников, то есть ваши, не были направлены против них сразу же. Фактически, вселяясь в человека, акума мимикрирует, чтобы как можно дольше удержаться здесь. В нашем случае полководцы скорее начнут сразу же набирать армию.
Кот откашлялся, привлекая внимание.
— Времяу. Не пора ли нам начать охоту?
Эмили согласно кивнула и достала ещё одну карту — на этот раз это была Колесница. Как и предполагала Маринетт, седьмой аркан был использован для передвижения и поиска, а не для боя: всадник с карты, выехавший в их мир, должен был привезти героев ко вторженцам.
Ледибаг забралась в колесницу и вцепилась в борты. Рядом так же нервно держался за золото Кот: даже стоящую трясло повозку дай бог, несмотря на то, что запряжены в неё были не твердоногие кони, а сфинксы на мягких лапах. А вот Габриэль и Эмили, хоть и стояли в обнимку, казалось, совершенно не испытывали никаких неудобств от шатающегося средства передвижения.
Присмотревшись, Ледибаг заметила, что босые ноги Эмили даже не касаются днища колесницы. Это было настоящее читерство: за них двоих равновесие удерживал один Габриэль.
Чтобы не рухнуть, когда сфинксы сорвались с места, Маринетт одной рукой вцепилась в Кота. Нуар бледно улыбнулся, — наверняка его мгновенно укачало, — но позволил хвататься за себя, как за последнюю надежду. Он ещё и хвостом её обернул дополнительно, чтобы Маринетт точно не выпала по ходу движения.
Повозка сделала небольшой круг по оранжерее; уже через пару метров сфинксы прыгнули в воздух, и лапы их отталкивались от несуществующей опоры. Маринетт ощутила себя словно в колеснице Аполлона. Вот только везли они не Солнце, а большие неприятности нежеланным для этого мира гостям.
Это если они доедут, и Маринетт не выпадет по пути. Шатало колесницу просто зверски.
Из оранжереи колесница вышла по-варварски, разбив большое витражное круглое окно. Осколки разноцветного стекла путались в короткой шерсти сфинксов и резали невозмутимое лицо всадника. Крови не было. Кот прижал голову Ледибаг к своей груди и склонился над ней сам, чтобы мелкие частички витража не попали в глаза. Мало приятного оказаться на месте Кая, даже если стекло было совершенно не волшебным.
Поездка по небу запомнилась Маринетт постоянной тряской и ярким запахом мороза от Кота. Внизу стелились шоссе и переулки, путались на дорогах машины, мелькали люди — повозка неслась по небу, делая круг за кругом над Парижем.
Немного освоившись в воздухе, Кот рискнул немного разжать ладонь и не так сильно держаться за борт колесницы. Нуару даже хватило равновесия, чтобы оглядеться по сторонам и заценить классный, на самом деле, вид.
— Как думаешь, ЛБ, — сказал Кот, смотря вниз, — какие у акум силы?
Ледибаг пожала плечами.
— Понятия не имею. Что-то, связанное с армиями, как я поняла. Может они на голову давят, и ты сражаешься за них? Примерно так было с Маской, так почему бы это не повторить.
— Было бы круто, если бы у них были силы телепортации, — мечтательно вздохнул Кот. — То есть, для них круто. Для нас нет.