Маринетт прищурилась и посмотрела на великана, что управлял повозкой. Хотя выражение лица у титана было мужественно-расслабленным, она всё же заметила признаки обычной человеческой усталости: напряжённый взгляд, слишком глубокое дыхание и капли пота, едва заметно блестящие на висках.
Возница больше не нежничал со сфинксами: каждой из кошек достался чувствительный щелчок кнутом. Полузвери по-женски завизжали и побежали так быстро, что Маринетт едва не вылетела из колесницы. Кот, естественно, чуть не полетел следом, потому что они стояли в обнимку.
Вот был бы номер: приезжают Эмили и Габриэль к последней акуме, а героев-то и нет. Выпали. Звучит как плохой анекдот.
Львиные лапы рассекали воздух. Маринетт с беспокойством заметила, что они кровоточат: там, где животные подушечки касались невидимой опоры, оставались плоские красные следы. Они пропадали, когда колесница удалялась от них на почтительное расстояние, так что их путь был отмечен кровью лишь на небольшом участке.
Женские головы сфинксов кричали, от чего Маринетт начала нервничать. Возница был спокоен, но пот тёк по его лицу мелкими ручейками. Габриэль поддерживал Эмили, готовый в любой момент выпрыгнуть из становящегося опасным транспорта.
— Миледи, — добавил ко всей этой картине Нуар, — у нас, кажется, колесо отваливается.
Действительно, большое позолоченное колесо шаталось так, что практически вылетало. Маринетт даже представлять не хотела, что может случиться, если оно всё-таки слетит. Как происходит ДТП в воздушном пространстве? А оно вообще называется ДТП или как-то по-другому?
Ледибаг выглянула из колесницы. В монохромном зрении фигуры внизу неожиданно стали подсвечиваться красно-чёрным, как обычно бывало при поиске решения. Доверившись своему внутреннему чутью, Маринетт крикнула:
— Выпрыгивайте из повозки!
Удивительно, но послушался не только Кот, но и Габриэль с Эмили. Сама Маринетт на секунду задержалась и встретилась взглядом с возницей.
Гигант улыбнулся ей и с благодарностью кивнул. Через миг после того как Ледибаг выпрыгнула из колесницы, той для людей уже не существовало: возница на полной скорости въехал в раскрывшийся пролом реальности, покидая недружелюбный мир. Только таяли красные следы в воздухе.
Адриан с родителями ждали её внизу, на одной из крыш. Габриэль выглядел немного напряжённым с каплей раздражения: они так и не достигли места, где должна была находиться акума. А искать её можно было до умопомрачения.
— Надеюсь, у вас есть идея, как найти нашу цель, мадмуазель, — сказал он тем холодным голосом, от которого Адриан обычно тушевался и замолкал.
В этот раз Адриан, — Кот, — встал перед Ледибаг и предупреждающе нахмурился. Маринетт посмотрела вниз, на переполненные улицы, и невесело усмехнулась. Фигуры уже не подсвечивались красно-чёрным, однако были такими же цветными, как и картинки в новеньких телевизорах.
— О, не волнуйтесь, месье Агрест. Я совершенно точно знаю, куда нам нужно идти.
Габриэль проследил за её взглядом и сам подошёл к краю крыши, чтобы посмотреть вниз. От тихого стона он не удержался, и Маринетт в кои-то веке была согласна с ним. У них были проблемы, и она точно не знала, как их решать.
По улицам Парижа разгуливали те, кому полагалось мирно спать на полотнах художников прошлого и радовать посетителей Лувра.
========== Глава 34 ==========
Что может быть отвратительнее, чем сотня откровенно толстых обнажённых людей, снующих туда-сюда по улицам?
Маринетт не была противницей полноты, ни в коем случае. Но ей, как и любой другой нормальной француженке, совершенно точно не нравилось, когда все эти колышущиеся тела ходят вокруг, волнуясь, как неспокойное море. Тем более, если все телеса напрочь лишены одежды. Может быть, это были приемлемо во времена древней Греции или же в Риме, но не в двадцать первом веке.
Ну не просто же так была придумана одежда!
Кот выглядел скорее заинтересованным, оглядываясь по сторонам. Его не смущала ни нагота, — модель же, пф, — ни объёмы этой наготы.
— Барокко, однако, — оценил Кот очередную красавицу, что прошла мимо, соблазнительно покачивая целлюлитными бёдрами.
Маринетт поморщилась. Ну неприятно ей было на всё это смотреть! Если у тебя есть целлюлит — то почему бы не упаковать его в джинсы или хотя бы в велосипедки, как Ким Кардашьян? Столько вариантов!
Кот, заметивший выражение её лица, расхохотался.
— Ох, миледи, прекрати! Это всего лишь картины, не больше!
— Ожившие и гуляющие по улице. Голые.
— Да ладно тебе, — он поцеловал руку Ледибаг, — всего лишь. Картины. Раньше была такая мода, и полнота воспевалась во всех его формах. Ого, ты только глянь, это же Свобода! С картины Эжена Делакруа! Обалдеть!
Маринетт посмотрела, куда указывал Нуар, и удивлённо подняла брови. Действительно, Свобода с полотна Делакруа, с голой грудью и флагом в руках. Женщина оглядывалась по сторонам с выражением странной растерянности на лице, и Маринетт даже стало её жалко.
— Попробуем поговорить? — предложила она.
Не встретив сопротивления, Ледибаг спрыгнула с крыши и побежала к Свободе. Кот бежал рядом.
— Знаешь, миледи, мне всегда было интересно: эта Свобода — она является олицетворением республики, или это всё-таки Марианна, девушка, которая…
— Вот у неё и спросишь, — прервала Кота Ледибаг. — Давай.
Нуар козырнул пальцами и, замедлив шаг, пошёл к Свободе. Маринетт осталась чуть поодаль, достав йо-йо: неизвестно, что там в голове у этой женщины. Кем бы она ни была, она оставалась порождением акумы-полководца. А значит, и их врагом.
Эмили и Габриэль остались на крыше, обеспечивая дополнительную страховку. На лице у Агреста-старшего горел ярко-фиолетовый силуэт бабочки, мадам Агрест держала в руках оставшиеся карты, как своё единственное оружие.
Кот подошёл к Свободе и завёл ничего не значащий разговор. Маринетт полностью сосредоточилась на его фигуре, даже не слыша слов: что-то её смущало во всей этой картине, но вот только что?..
Точно. В одной руке у неё был французский флаг. Во второй Свобода держала ружьё. И на нём был острый и длинный штык.
Ледибаг едва успела выкинуть вперёд йо-йо и вытянуть Кота из-под широкого замаха этим самым штыком. Не замедляясь, Маринетт побежала в сторону, таща за собой Кота на привязи: леска обернулась у него вокруг живота, так что Нуар получил своеобразный поводок от своей напарницы.
Сзади громыхнул выстрел — как раз такой, какой ожидаешь от старого оружия. Оглянувшись, Маринетт увидела, как Свобода с перекошенным от злобы лицом пытается перезарядить своё оружие и, не подобрав юбки, бежит за ними.
Кот восстановил равновесие и выпутался из лески, не прерывая бега. Габриэль и Эмили следовали за героями по крышам, так и не спустившись вниз.
— В Лувр, миледи?
Ледибаг ничего не ответила. Естественно в Лувр, что за глупые вопросы?
Через полквартала они перешли на верхние пути: внизу нервно стучали копытами лошади и курили всадники в старинных мундирах. Маринетт даже не пыталась узнать, с какой картины эти молодцы выпрыгнули.
— О, это Учелло, — узнал всадников Кот. — Прикольно.
Героев нагнали родители Адриана, стоило Ледибаг и Коту Нуару немного замедлиться.
— Как я заметил, — сказал Габриэль, — на вас не нападают, если вы не приближаетесь.
— К тому же, видимо, их способности ограничены тем, что в них вложено художником, — добавила Эмили. — Это неплохо.
— Почему?
— В Лувре множество портретов и практически нет сказочных мотивов.
Ледибаг всё ещё не понимала, поэтому потребовала пояснения.
— Если придётся сражаться, то вашими противниками будут обычные вооружённые люди, а не сказочные существа, обладающие магией. Это неплохо.
— А ещё в Лувре куча картин с религиозными мотивами, — напомнил Нуар. — Это та же магия, вообще-то, так что я бы не обольщался.
— Большая часть картин — портреты, Адриан.
Ледибаг прикусила губу. Слабое утешение. Она бы предпочла не сражаться вовсе.