Стеклянная пирамида Лувра показалась неподалёку. Герои остановились на крыше, и Ледибаг пронзило сильнейшее ощущение дежавю: совсем недавно, каких-то пару месяцев назад они с Котом стояли точно так же и ждали, пока Роджер оцепит территорию, ведь около пирамиды парила странная акума. Могла ли Ледибаг тогда предположить, что эта странная, ненормальная одержимая окажется матерью Адриана и будет помогать Чудесным спасти мир?
Как глупо была использована тогда Луна! Вот бы вернуть эту карту, сейчас бы она очень пригодилась, чтобы пройти собственно к музею. Площадь перед ним была многолюдной, однако в зрении Ледибаг все люди оказались цветными. Не горожане, а выбравшиеся из-за картинных рам персонажи.
— Не думал, что в Лувре столько картин, — прибалдел от увиденного Кот. — Как-то… многовато.
— Не забывай, что есть ещё хранилища не выставленных полотен, — сказал Габриэль. — Наверняка большинство из тех, кто впереди, оттуда. Полотна в Лувре обычно закрыты стеклом, из-под которого так просто не выйдешь. Хорошо ещё, что статуи не ожили.
Маринетт кашлянула.
— Есть вопрос поважнее удобства акум и статуй. Как нам пройти к музею, где засел демон, если площадь перед ним буквально усеяна… мобами?
Кот хмыкнул и согласно кивнул на выбранный термин. Больше всего происходящее действительно напоминало ему квест в компьютерной игре. Действительно, мобы.
— Миледи, у меня такая идея, — протянул он. — Выпустим собственную игру? С кучей акум и всем прочим? Мы обогатимся, точно тебе говорю. Привлечём к работе Макса, Алью и Нино, Хлою для продвижения…
— Тебе мало прибыли от мерча? — подняла брови Ледибаг.
— Прибыли не бывает много, — ответил за Адриана его отец, — но об этом вы подумаете потом. Сначала я предлагаю разобраться с текущей проблемой.
Не дожидаясь реакции, он спрыгнул с крыши и подбежал к ближайшей «картинке» — женщине с ребёнком в средневековых одеждах. Маринетт даже моргнуть не успела, как Габриэль вытащил из трости клинок, — лут девяностого уровня, — и разрезал парочку пополам.
Кровь хлынула во все стороны, как в «Убить Билла». Габриэль отскочил назад, а после и вовсе забрался обратно на крышу. Лицо у него было сероватым — не такого он, видимо, ожидал.
— Была вероятность, что они распадутся пятном краски. Тогда можно было бы попытаться расчистить вам путь.
— Эй-эй, смотрите!
Против воли Маринетт отшатнулась от края крыши. На лице у неё появилось шокированно-брезгливое выражение, а руки поднялись в защитном жесте. Сцена, разворачивающаяся внизу после убийства картинки, оказалась далека от пасторальной: все персонажи полотен, что были поблизости, набросились на мёртвую товарку, едва услышав запах её крови.
— О, Господи, — прошептала Маринетт, глядя на звериное пиршество внизу, — это же просто…
— Знаешь, миледи, мне тут Плагг одно слово подсказал недавно…
— Даже не смей ругаться, — осадила Кота Эмили. — Это всё равно не поможет делу.
Меньше чем за пять минут возня внизу прекратилась, а персонажи картин вернулись к своим делам. Попрошайки тянули руки, знатные дамы и господа важно шествовали по брусчатке, неподалёку рыцари сражались на мечах. Вот один из рыцарей получил ранение, крошечную царапину — и люди рядом набросились на него, как стая голодных пираний. Первым кинулся именно тот рыцарь, что был ближе всего. Такие мелкие конфликты вспыхивали и гасли по всей площади, но оживших картин от этого меньше не становилось.
Надежда на то, что они перегрызут сами себя, пропала, даже не родившись.
— Итак, — повторил Кот, — у вас есть идеи?
— Прежде всего у меня есть нехорошее предчувствие, — сказала Ледибаг.
Они с Котом никогда не теряли и капли крови, какой бы ни была рана. Однако что-то подсказывало Маринетт, что не в этот раз.
— У нас ведь может пойти кровь, верно? — спросила она у Эмили.
Мадам Агрест склонила голову к плечу и медленно кивнула.
— Это возможно, — сказала она. — Ваши раны не кровоточили из-за того, что их наносило духовное существо, из духовного мира. Вы же были в мире физическом и частично в энергетическом… однако теперь, когда Грани растворяются, духовный мир смешивается с физическим. Значит, кровь будет.
— Просто отлично. Замечательно. Великолепно!
Будь под ногами какой-нибудь камень, Маринетт бы обязательно его пнула. Камня не было, так что для успокоения ей пришлось глубоко дышать и надеяться на удачу.
— Почему, раз Грани растворяются, сюда не хлынул поток потусторонних гостей? — спросила она, пытаясь выровнять дыхание.
— Полководцы. Их фигуры настолько большие, что закрывают собой бреши.
Маринетт надавила пальцами на веки и села на корточки. Замечательно, акумы не хлынули в мир из-за того, что им не дают пройти акумы побольше.
Сразу за этой мыслью возникла другая: а как им с Котом восстановить Грани, которые, судя по всему, пошли Нуару под хвост? Что им делать-то? Как восстановить то, что Маринетт даже представить себе не может? Как эти Грани выглядят? Как старая занавеска или как что-то более фундаментальное? И что с ними, чёрт бы их побрал, делать?!
Паника подкрадывалась на мягких сфинксовых лапах, и Маринетт вцепилась пальцами в собственные хвосты. Вдох-выдох, Ледибаг, отставить истерику — для неё вообще не время. Сначала в любом случае стоило позаботиться об акуме, и только потом заводить разговор о латании старых занавесок. К тому же, как показала ситуация с палачом и Упырём, Таролог точно знала, что делать. И к чему всё это приведёт.
Что Маринетт оставалось? Только положиться на чужое предвидение и всезнание.
— Чисто теоретически, — сказал Кот, — мы можем подстреливать людей по одному, чтобы другие их сжирали. Тут неподалёку был охотничий магазин.
— Слишком много времени, — отклонила вариант Маринетт. — И я не припомню за тобой такой кровожадности, котёнок.
На лице Габриэля опять появился фиолетовый контур бабочки. Смотрел мужчина при этом на одну из картинок — молодого паренька в очень бедной одежде. На лице у этого юноши тоже горел силуэт бабочки, и он замер, когда голограмма появилась около его глаз.
Габриэль прикрыл веки, и фиолетовое свечение пропало. Паренёк очнулся и продолжил жевать травинку, подпирая спиной фонарный столб. Словно ничего не происходило.
— Я смогу вас провести, — утомлённо сказал мужчина. — Но на этом моя помощь кончится.
— Провести? — переспросил Кот. — Как?
— Заставлю море краски разойтись, как перед Моисеем. Готовы?
Герои переглянулись и кивнули. Габриэль опустился на одно колено, немного наклонил торс вперёд и вытянул руки в сторону площади — так, словно между его ладоней должен был появиться как минимум фаербол.
Подспудно Маринетт этого и ожидала. Но у Габриэля всего лишь загорелись кончики пальцев, а на лице снова появилась голограмма бабочки.
— Вперёд, — приказал он. — Быстро!
Не медля ни секунды, герои и Эмили спрыгнули с крыши и побежали ко входу в музей. У людей рядом с ними то появлялись, то исчезали фиолетовые маски-бабочки на лицах, и в итоге персонажи старых полотен не реагировали на близость Хранителей Камней Чудес.
Почти перед самым входом в музей случилась осечка: маски заискрились на лицах персонажей, а затем пропали — уже насовсем. Маринетт обернулась, но с такого расстояния смогла увидеть лишь то, что Габриэля на крыше не было.
Эмили, заметив её замешательство, схватила Ледибаг за руку и силком впихнула в музей. Двери Таролог захлопнула перед лицом картинок, начавших приходить в себя; для надёжности Мадам Агрест воспарила и на голой силе опустила железный заслон — ещё одну преграду между реальностью и музеем.
Кот в это время наблюдал за тем, как персонажи внутри рвут друг друга: хитрый Нуар, пробегая мимо кучки нелюдей, успел кого-то поцарапать и вымазать в крови оторванный же кусок ткани. И теперь этот кусок он накинул на того из картинок, что был ближе всего.
Естественно, остальные в миг накинулись на соплеменника и принялись его грызть. Мужчина, не понимающий, что происходит, защищался как мог — и ранил этим других. Грызня грозила перейти в бойню.