Китаянка улыбнулась в последний раз и помахала Маринетт рукой на прощание. Дюпэн-Чэн даже не успела в ответ поднять руку, как вместо девушки на крыше рядом оказалась крошечная белая бабочка.
— Пока-пока, маленькая бабочка, — прошептала Маринетт. — Ты наконец свободна.
Она посмотрела на Кота, убитого потерей, и решительно подошла к нему. Отодвинув Нуара в сторону, Маринетт села рядом с двумя трупами, надеясь, что ей действительно явился призрак мёртвой девочки.
— Нуар, мне в последнее время по голове не прилетало? — на всякий случай всё-таки спросила она.
Кот сказал, что нет, и Маринетт удовлетворённо кивнула.
— Отлично. Тогда это сработает.
— Что сработает, миледи?
— Увидишь.
Она поудобнее устроилась на коленях перед телами и, крепко зажав карту пальцами, подняла Страшный Суд на уровень глаз. Чуть подумав, Маринетт повернула картинку к родителям Адриана. Их же она собиралась воскрешать, не себя.
Она не знала, как заставить карту работать. Эмили просто делала что-то, и сюжет с картинки переходил в реальность, но Маринетт-то не была ни акумой, ни одержимой. Карта оставалась всего лишь картой, даже когда Маринетт помахала бумажкой над телами, как какой-то древний шаман.
Ничего. Глухо и тихо. И Кот, сидящий рядом, смотрел с болью, словно Маринетт хотела надругаться над телами его родителей.
— Миледи, это…
— Погоди. Должно же работать. Ну же. Давай, чёрт бы тебя побрал, работай!
Карта в руках у Маринетт нагрелась. Не успев обрадоваться, девушка оказалась отброшена назад волной, похожей на взрывную. Если бы не Нуар, поймавший её в полёте, неудачница-Ледибаг просто свернула бы себе шею, упав с крыши.
Над телами разворачивалась настоящая фантасмагория. Небо разверзлось, словно треснуло, и Маринетт могла поклясться, что слышат трубный иерихонский зов. Из разлома реальности был виден свет, такой ослепительный, что смотреть было больно. И перья. Было много перьев, падающих сверху вниз, но не как обычные перья, а как настоящие клинки.
Нуар расчихался, хотя перья, вроде бы, были ненастоящими. Он поудобнее перехватил Маринетт и переместился подальше от разворачивающегося действа на несколько крыш.
— Миледи, синхронизация.
— На мне Талисман Нурру помимо серёжек, — сказала Маринетт. — Я не знаю, как они сработают вместе.
Кот кивнул, принимая ответ. Они смотрели на то, как из разлома появились огромные руки, поднявшие тела Эмили и Габриэля, и как эти самые руки поставили их фигурки, словно кукол. Расслабленные шеи и склонённые головы не давали простора воображению: чета Агрестов всё ещё была мертва.
— Ты думаешь, это сработает? — спросил Кот.
Маринетт пожала плечами. Она понятия не имела, смогут ли последние силы Бриджит оживить родителей Адриана, но очень на это надеялась. Сабина всегда говорила, что нет ничего важнее семьи… а ведь Агресты практически стали для Маринетт семьёй. Как Бражник и Таролог, наверное, но никогда не поздно наладить отношения с Габриэлем и Эмили.
— Я видела Бриджит, — сказала Маринетт. — Она просила у тебя прощение.
Кот не стал спрашивать, как и когда это произошло, только кивнул.
— Она, кстати, и подсказала карту использовать. Так что если всё сработает, то ты точно должен её простить.
Габриэль и Эмили выпрямились, их головы больше не висели безвольно. Из открытых глаз сиял тот же свет, что и сверху, и смотрелось это жутко. Изо рта Габриэля вытекала чёрная масса, которая сгорала прямо у него на лице, не нанося при этом никаких повреждений.
— Я никогда не сердился и не был обижен на неё, — вздохнул Нуар. — Нельзя обижаться на сумасшедших.
Трубы, грохочущие сверху, начали затихать. Интенсивность сияния также уменьшилась: пропал свет из разлома, не текли лучи из глаз четы Агрест. Габриэль и Эмили просто стояли без движения с закрытыми веками и спокойными лицами.
— Посмотрим? — предложила Маринетт.
Кот кивнул и посадил её к себе на спину. Он бы и на руки её взял, но не в этой ситуации: слишком опасно, вдруг придётся сражаться.
Нуар осторожно приблизился к родителями, оставляя между собой и ими расстояние в одну крышу. Посмотрел наверх и нахмурился: разлом так и не был закрыт. Ни рук, ни сияния, а вот треснувшее небо осталось.
— Похоже, подходить рано, — заметил Нуар.
— Ждём пять минут.
Маринетт не стала слезать со спины напарника. Он смотрел на родителей, она больше разглядывала разлом. И не зря: скоро она заметила три пятнышка, приближающихся к выходу.
Это были три бабочки, белые, как свадебное платье. Две из них вылетели из разлома, что стал медленно закрываться, третья осталась внутри. Маринетт подняла руку, прощаясь.
Вряд ли Эмили и Габриэль нашли бы дорогу домой без помощи Бриджит.
Бабочки, играясь друг с другом в полёте, подлетели к телам и впорхнули в раскрытые рты. В тот же миг Габриэль и Эмили сделали глубокий вдох и открыли глаза.
— Вот теперь можно приближаться, — сказала Маринетт Коту на ухо.
Он кивнул и вместо того, чтобы перепрыгнуть на крышу к родителям, медленно сел там, где стоял. Маринетт слезла с его спины и умостилась рядом, обнимая дрожащего Нуара за плечи.
— А что касается вопроса, который ты задавал перед нашим последним приключением, — продолжила она, словно ничего не происходит, — то я согласна. Как думаешь, сколько этажей мой папа сделает на нашем свадебном торте?
========== Эпилог ==========
Маринетт даже представить не могла, чего стоило Сабине Чэн устроить дочери месячный отпуск. Вполне вероятно, что в этом деле не обошлось без Хлои: кто ещё мог устроить так, чтобы Маринетт не была бы отчислена или переведена на класс ниже из-за подобной отлучки?
Весь месяц Маринетт с Адрианом ничего не делали. Они просто шатались по городу, — иногда в масках, иногда без, — наслаждались тихой обычной жизнью и всеми силами избегали прогулок рядом с картинными галереями. Париж жил своей жизнью, гудел автомобилями и сиял рекламой с билбордов.
Париж помнил о своих героях, но начинал забывать об акумах.
— Все не забудут, — успокаивала Маринетт Тикки. — Только те, кого это касалось в меньшей степени. Так работает магия.
— И этого никак нельзя избежать? Что тогда будет со мной и с Котом?
Квами успокаивающе гладила Маринетт по щекам и улыбалась.
— Ничего, всё будет хорошо. Вы останетесь героями в любом случае, ведь вы же занимались не только акумами.
Маринетт кивала. Они с Нуаром действительно не только сражались с акумами. На их счету было множество спасённых жизней: пожары, замыкания электричества, наводнения, несчастные случаи… в последнее время Ледибаг, привыкшая к большим тратам энергии, ещё и по больницам начала ходить, исцеляя людей, на которых указывала Тикки.
Маринетт боялась, что она начнёт заигрываться в бога. Квами успокаивала её, что не допустит подобного и остановит свою Хранительницу, если у той начнутся проблемы с самооценкой.
Адриан был счастлив. Серьёзно, Маринетт ещё никогда не видела, чтобы её парень так часто улыбался — ни в своём гражданском облике, ни в виде Кота Нуара. Агрест просто светился изнутри, ведь его жизнь наконец выровнялась и стала такой, о которой он мечтал: родители рядом, он помолвлен с любимой девушкой, помирился с Хлоей и даже с Феликсом, своим кузеном, наладил очень крепкие родственные отношения.
Поэтому Маринетт совершенно не ожидала услышать его испуганный и растерянный голос, когда отвечала на звонок в субботнее утро. Она сидела в парке недалеко от дома и просто наслаждалась хорошей погодой и спокойствием. Тикки дремала в сумочке, объевшись печеньем и предвкушая долгий вечер наедине с Плаггом.
— Да, милый?
— Маринетт, нет времени, — без предисловий начал Адриан. — быстро превращайся и иди в…
Связь пошла помехами, а затем и вовсе прервалась. Маринетт нахмурилась и слегка встряхнула сумочку, будя Тикки.
— У Адриана какие-то проблемы, — сказала девушка, раскрыв клатч. — Надо…
— Добрый день.
Маринетт с щелчком захлопнула замочек сумки и испуганно подняла голову. Перед ней стоял китаец — такой старый и низкий, что, сидя, Маринетт была с ним одного роста. Одет он был в гавайскую рубашку и шорты, как обычный турист. Однако для туриста у него был слишком хороший французский.