— Супер-Шанс, — приказал Адриан едва слышно.
Он не был в синхронизации с Тикки, квами всё ещё цеплялась за его волосы и наблюдала за сражением с расчётливым блеском в голубых глазах. И всё-таки, магия резонанса двух сильнейших Талисманов, прорвалась сквозь эти незначительные неудобства: в руки Адриану прямиком из воздуха упал маленький скорбный похоронный букетик.
Нуар даже не стал раздумывать насчёт того, что ему с этим веником делать. Просто засунул подарок от Супер-Шанса за пояс, чтобы не потерять. И снова бросился к тварям.
Он был значительно сильнее Ледибаг в ближнем бою. Там, где его леди требовалось добрых пятнадцать минут, он справлялся за считанные секунды. Хотя, это было и для него странно: обычно он был силён, но не на столько.
Значит, дело в Талисманах.
— У тебя не больше пяти минут, — громко сказала Тикки.
— Я не проводил трансформацию.
— Это и не требуется.
Что же. Неудобно, но не смертельно.
— Пяти минут хватит.
— Уже четыре тридцать семь.
Наур рванул вперёд, сметая шестом пытающихся заградить ему путь тварей. Те отлетали, как кегли после столкновения с боулинговым шаром.
Это Кота развеселило. Только вот на смех не было времени: ему было уготовано всего лишь…
— Четыре ровно.
…четыре минуты, прежде чем ощущение всемогущества пропадёт. А значит, за эти двести сорок секунд он совершит чудо.
Одержимый, словно приняв какое-то решение, резко прекратил шевелиться. Замер неподалёку от Кота, скрылся за защитой бесконечных клыкастых тварей в облегающих штанишках, и словно отключился от реальности. Сморщенная на лице кожа пошла буграми, — это Нуар видел краем глаза, когда отмахивался от острых когтей, — прежде чем начала лопаться, выпуская…
— Это что, руки?
Нуар отпрыгнул от одержимого и передёрнулся. Увиденное его не шокировало, но всё-таки вывело из блаженного состояния холодного разума.
Руки. Из глаз, носовой впадины и пасти одержимого тянулись крошечные ручки, будто принадлежащие детям. Все они были увенчаны острыми когтями и оказались намного длиннее, чем должны быть обычные конечности.
Криповатая картина, как сказал бы Нино. Адриану не понравилось.
Скаламбурить бы про то, что нечего такой дряни тянуть руки к его леди… но Коту было плевать на шутки, на самом деле. Они не привели бы его к исполнению цели.
— Ты нас не засунешь обратно, кошак! — зашёлся шипением одержимый — Без коксинелл ты ничего не можешь!
Нуар склонил голову к плечу и перехватил шест поудобнее. Стукнул кончиком по земле, привлекая внимание тварей к вроде бы стальной поверхности. И бросился в атаку.
Как бы тварь ни выглядела, ему всего-то нужно было уничтожить цилиндр на её голове. Всего-то.
— Две десять, — предупредила Тикки.
Нуар сшибал когтистых приспешников акумы в могилы. Ямы заполнялись, выплёвывая гробы с разворошёнными трупами и вполне живыми людьми. Слава всем богам, горожане не приходили в себя: во время боя активные свидетели больше мешаются, чем помогают.
Одержимый, — или что там было вместо него, — начал паниковать и совершать ошибки. Оступился. Уклонился не туда. Дёрнулся вперёд.
Кот считал эти ошибки вместе с секундами, как профессиональный метроном. Раз. Два. Три. На четвёртый счёт Нуару удалось сбить шестом цилиндр с его головы. На пятый — отпихнуть акуманизированного, не давая спасти головной убор от падения в яму.
На шестой счёт Нуар выхватил букетик от Супер-Шанса из-за спины и засунул в пасть слишком близко подобравшейся твари. Та подавилась, схватилась за горло и отшатнулась в сторону, конвульсивно дёргаясь.
На седьмой в руках Кота вместо шеста оказалось йо-йо. Тикки всё ещё цеплялась за волосы Нуара, в ушах вместо серёжек жглись два плевка магмы, в голове гулял холодный ветер. Было и жарко, и холодно, и кости Кота трещали, плавились, скручивались от нечеловеческой боли.
Он был близок к оргазму от ощущения собственного всемогущества.
Восемь-девять-десять — и акума, вылетевшая из могилы, оказалась внутри йо-йо. Одиннадцать — белая бабочка улетает наверх. Двенадцать — Кот произносит традиционное прощание.
— Минута сорок.
К чёртовой дюжине Нуар подкидывает букетик, вырвав тот изо рта задохнувшейся твари. Чудесное Исцеление действует как обычно: в небе появляется рой волшебных насекомых, но они совершенно не интересуют Нуара. Всё его естество стремится к Ледибаг, и он не сопротивляется этому желанию.
Он запрыгивает на крышу, ощущая внутри могильный, — ха-ха, — холод. Его трясёт от озноба и жара, который ломает его изнутри. Сжигает и замораживает. Уничтожает.
Одни говорят, мир умрёт в огне, другие твердят про лёд.
Нуар умирал от холода и жара одновременно.
Он оказался рядом с Ледибаг и рухнул на колени. Тикки перебралась на его плечи и пыталась расцепить замочек на одной из серёжек. У квами не выходило.
Нуар смотрел на Ледибаг, но едва её видел. Кровь, грязь и раны пропали, будто их не было. Это было хорошо. Он смотрел на лицо Ледибаг, на её ресницы, веснушки, нос и губы, и никак не мог понять, что же он видит. Взгляд бездумно скользил туда-сюда, не задерживаясь на деталях.
— Алья! Помоги! — заверещала Тикки совсем рядом с его ухом. — Серьги!
Сезер отбросила свой телефон, словно тот был ядовитой змеёй, и метнулась к Нуару. Кот наклонился над Ледибаг, обнимая её, закрывая её лицо собой. Сомкнул горящие в огне руки на её маленьком, хрупком человеческом теле и прижал девушку к своей груди.
В его замерзающем сознании билась мысль о Тайне Личности. Его Леди точно не хотела бы, чтобы кто-то, даже их верная фанатка Алья, узнала бы её. Не так. Не сейчас.
Никогда.
Он чувствовал, как его уши практически насилуют: что Алья, что Тикки не были нежными, когда пытались снять с него серьги. Было не больно, скорее странно. Адриан мало кому разрешал прикасаться к себе. Не только к голове, а в общем.
Он… вроде бы он не любил прикосновения. Наверное.
Ледибаг в его руках зашевелилась, словно просыпаясь от долгого, мучительного кошмара. Нуар чувствовал, как она возится: как ребёнок, который не понимает, что происходит вокруг после дневного сна. Она подтянула руки вверх и уютно умостила их на груди Кота, потом скользнула выше и крепко обняла Нуара за шею. Наверное, ей было неудобно.
— Ледибаг! — взвизгнула Тикки. — С него надо снять серьги! Быстрее!
Её руки были не горячими и не холодными. Тёплыми. Приятными.
— Всё хорошо, Кот, — услышал Нуар голос Ледибаг, хриплый и сильный. — Дай мне их снять.
Он немного отодвинулся и наклонил голову, чтобы ей было удобнее. Смотрел прямо в голубые глаза, но не видел ничего: перед его взглядом было слишком много всего. Мир. Миры. Их, другой, другие. Талисманы Плагга и Тикки, наконец оказавшиеся у одного Хранителя, резонировали и пели, готовы в любой момент замолчать. Чтобы услышать.
Они хотели… они ждали его желания.
Вот только Нуару было нечего загадывать.
Серёжки оказались в её ладонях. Огонь и лёд в последний раз вспыхнули в его венах, прежде чем уйти, оставляя после себя только напоминание о бесконечной боли и таком же бескрайнем блаженстве. О силе, которая была совершенно не нужна.
Ни Нуару, ни Адриану.
Ведь их Леди уже была в их руках.
Комментарий к Глава 8
Да, здесь есть строчка из стихотворения Роберта Фроста. Мне оно очень нравится :)
Три варианта его перевода:
.
Одни говорят, мир умрёт в огне,
Другие твердят про лёд,
Я долго жил, и кажется мне,
Огонь скорей подойдёт.
Но если бы кто-нибудь мне сказал,
Что дважды нас гибель ждёт,
Я не удивился бы,
Я узнал, что ненависть толще, чем лёд.
///
(Мир, говорят, сгорит в огне
Иль станет льдом.
Вкус страсти я познал вполне -
Пожалуй, мир сгорит в огне.
Но если дважды гибель ждет,
То, ненависть познав сполна,
Я знаю, как смертелен лед -
Боюсь, зима
Нас всех убьет.)
///
Как мир погибнет? От огня