Забрасывая рюкзак за спину, я глянула на дверь напротив. И невольно нахмурилась, хотя особых причин и не было.
- А куда уехала Алеся? Нет, я знаю, что к себе домой, просто не знаю, где именно.
- Она живет в районе Лесного кордона.
Я мысленно присвистнула, потому что знала, что это за место. Да уж, совсем не та попа мира, как она врала мне при первой встрече. Во всяком случае, цена на недвижимость была совсем другой, различаясь в разы. Насколько помню, там больше низкоэтажная застройка, таунхаусы и частный сектор для не самых бедных людей.
- Она говорила, что выросла в Лукоморье.
- Да, все правильно, - Антон вежливо пропустил меня вперед, и мне удавалось увидеть его только на межлестничных пролетах. – Ей от дома будет удобнее добираться до новой работы. Да и присматривать за тобой всё равно возможности не будет, поэтому отсюда и съехала.
Я же, спускаясь, думала о другом – Леська сказала, что в разводе они уже давно, и не верить ей у меня повода не было. А ещё ба намекнула, что жена у него была не одна, поэтому, раз уж у нас такая доверительная беседа, я решила спросить напрямую:
- А сколько раз ты был женат?
- Четырежды.
Про коварство верхней ступеньки последнего оставшегося пролета я знала – там был выщерблен край, потому всегда осторожничала, но теперь от неожиданности наступила так, что едва не преодолела остаток пути в экспресс-режиме. Вернее, я бы точно полетела и сломала себе что-то по дороге, если б Антон не успел схватить меня за край шарфа, дернув, как собаку за поводок. Кстати, Бульку, степенно семенившего впереди, я бы тоже задавила, навернувшись.
- Спасибо… - прохрипела я, когда обрела равновесие и немного ослабила петлю шарфа. Но степени моего охреневания это ничуть не уменьшило. – Зачем столько?!
Антон, убедившись, что на ногах я стою вполне уверенно, отпустил, поправив перед этим мою шапку, которую я едва не сбила.
- Так вышло.
Ответ оригинальный, однако ситуацию совсем не прояснил.
- Ты любитель прогуляться по уже знакомым граблям?
- Можно и так сказать.
Не знаю, почему, но я испытала чувство разочарования. Вот как можно верить тому, кто четырежды клялся «в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас», а потом четырежды эти клятвы нарушил?
Настроение у меня пропало окончательно, зато проснулась природная вредность. И вообще, он сам виноват, предложил спрашивать, если возникнут вопросы. Возникли.
- Почему ты разводился?
- Причины разные, но общая суть одна – со временем становилось понятно, что порознь нам лучше, чем вместе.
- И потому что все жены оказывались стервами? – На Антона я не смотрела принципиально, зная, что лицо у меня выразительное, и прочитать по нему все, что я думаю, довольно легко.
- Каждая из них была, есть и останется прекрасной женщиной вне зависимости от того, что наши отношения закончились, - произнес он с легким нажимом, и я поняла, что тему лучше оставить. Во всяком случае, пока. Но уже то, что Антон не стал обсуждать, а тем более осуждать бывших жен, хорошо. Терпеть не могу, когда начинают хаять тех, с кем когда-то были близки. Не с закрытыми же глазами выбирал, так зачем унижать себя самого попытками казаться белым и пушистым на фоне бывшей половины.
Но, ё-моё, четыре бывшие жены!
Ладно, я пойму одну. Тем более, что с одной и так знакома. Ну, с натяжкой две, мало ли как бывает в жизни. Но четыре…
Господи, да у меня за двадцать шесть лет жизни всего двое мужчин было. И то один из них первая, как водится, несчастливая любовь ещё в одиннадцатом классе. А со вторым мы даже как-то подумывали о том, чтобы попробовать жить вместе, вроде, демо-версии брака, но так и не съехались, а потом и отношения сошли на нет сами собой.
Или он на каждой женщине, с которой спал, женился?
Я молча шла под руку с Антоном, чувствуя, что надо бы что-то сказать. Поддержать, так сказать, светскую беседу. Но мысли всё крутились вокруг его крайне бурной личной жизни. Интересно, а все его бывшие были их племени? Или он за видовое разнообразие в браке, поэтому попадались и обычные женщины? Вслух спрашивать не стала, слишком уж навязчиво это прозвучало бы. Как в том старом и несмешном анекдоте про случайную подружку, которая через полчаса думала, куда будут ставить шкаф и как назовут детей.
- Я тебя шокировал? – Антон остановился, повернув меня так, что смотреть приходилось прямо в глаза. Они у него были серьезными, даже строгими. И серыми. Ну, уже хлеб.
- Если честно, то да. Ты не похож на церковного служку, но и четыре жены для меня как-то перебор. Извини.
- Да ничего, я понимаю.
Мы молча дошли до горбатого мостика, через который молодожены в день свадьбы переносят свежеиспеченных жен. Не то, чтобы тут очень живописно, просто из всех городских мостов этот самый короткий, а невесты бывают разные.