- А ты сидишь здесь совсем один, вдали от людей и городской суеты, - хмыкнул я самому себе и поднял взгляд на едва проглядывающее в ветках разномастных деревьев солнце.
Я сидел на небольшом уступе, к которому спускалась едва заметная тропка от второстепенной тропы в этом парке. Впереди был лишь обрыв далеко вниз, почти отвесный, и на склоне этом росли вековые деревья, своими кронами заслоняющие солнце. Здесь были и дубы, и огромные клены с листьями в пару моих ладоней, и еще неизвестные мне деревья. Идеальный вид и прекрасное место для единения с самим собой. Хотя только с собой мне и объединяться. В такие моменты особо остро чувствуется, как далеко ты от родных мест и насколько одинок.
Редкие птицы щебетали где-то в кронах, изредка проносился шмель, а я просто лежал и смотрел вверх, протянув ноги в пропасть и молчал. Внутренняя тишина достигла такого уровня, что я отчетливо слышал каждый стук своего сердца. Если закрыть глаза, то этот ритм рано или поздно сведет с ума, стуча барабанами в самой голове.
Не имею понятия, сколько прошло времени. Пока я лежал с закрытыми глазами, погруженный в ритмы сердца и спонтанные мысли, уже успело стемнеть. Ну и дела!
Я еще не оказывался в парке в такое время в одиночестве. На автобус рассчитывать уже не приходится, но дойти до метро вполне можно успеть. Быстро собрав плед и залпом допив уже тепловатое пиво, я зашагал вверх по тропинке, а затем и по петляющей дороге вверх, к выходу. Ворота здесь были в виде арки, так что об их закрытии можно было не переживать. Выйдя на проспект, я повернул влево и зашагал вдоль парка. Проспект был оживленным и в это время, так что тут ярко горели фонари, проезжали машины, создавая в ушах весь этот индустриальный шум живого города. В этом шуме вполне можно было затеряться в своих мыслях.
В современном обществе совсем не редкость быть одиноким, находясь среди людей. Вот и я столкнулся с этим понятием на собственной шкуре.
Метро с одной пересадкой успешно довезло меня до нужной станции. А ноги потянули на набережную, на дальний участок песчаного пляжа, где в этот поздний час не должно быть народу. И я оказался прав. Так как от заката до рассвета здесь крайне малый промежуток времени, грань между ночью и днем длится всего пару часов. Пока я сидел там, на холодном песке, наплевав на промокшую одежду, в голове сами собой всплыли строки.
На темном мрачном берегу,
В рассветной горизонта полосе,
Я с пивом в одиночестве сижу,
Навстречу ноги протянув волне.
Огни домов и фонари моста,
Шорох воды и блики волн,
В ночной тиши и истина проста.
Как никогда я одинок.
Да уж, и правда мрачноватое настроение. Но другого, увы, не завезли. Сегодняшний день окончен. Вдали над кронами деревьев за Волгой уже маячит полоса надвигающегося рассвета. Прозвучит странно, но весь день прошел в молчании. Я не проронил ни слова. Не стану скрывать, следующие два прошли в таком же темпе и в таком же молчании. Никакого тибетского монашества и обета молчания я не давал, разумеется, но разговаривать мне не с кем. А диалоги с самим собой до добра не доведут. С пивной диетой я совершенно забыл о еде и, кажется, не ел уже дня три. Может больше или меньше. И желания, как ни странно, не возникает. Перешел на чай на всякий случай для разнообразия.
На часах третий час утра, и, если бы не пасмурная погода, одарившая нас маломальским дождиком, уже было бы светло. А пока небо из черно-синего превратилось в свинцово-серое, тяжелыми тучами нависая над городом. Очередной день прошел в молчании, прослушивании музыки и тотальном писательстве. Подобно Стивену Кингу в молодые годы, я за эти дни освоил писательство под алкоголем, чего раньше мне не удавалось. Не знаю, хорошо это или совсем не очень, но сегодня мне удалось достигнуть скорости написания текста порядка 700 слов/литр. Новая единица измерения. Совершенно бесполезная для человечества и являющаяся основой моего творчества последних дней. Забивая свое свободное время алкоголем и писательством я неплохо преуспел в обоих пунктах и продвинулся в написании книги. Написал, точнее допишу и этот небольшой текст.