— О, я совсем не ангел. Тебе предоставится возможность в этом убедиться. Как бы не пожалеть, — улыбнулась Лера, — за полгода во льдах. Надо только подумать, чем бы я могла заниматься, чтобы у меня не оставалось сил ворчать на тебя. К примеру фотографировать пингвинов. Или вязать толстые носки всем участникам экспедиции.
Она протянула руку через стол ладонью вверх.
— Спасибо, Слав. Пусть все это может закончиться плохо и в один момент, но сейчас хорошо. Может же людям побыть немножко хорошо? Завтра я улетаю. Самолет *инск–Москва. У нас обоих есть определенные обязательства, которые необходимо закрыть перед отъездом в Аргентину и Антарктиду. Но сейчас... побудь со мной еще? Я хочу, чтобы ты мне рассказал... неважно о чем, ты обо всем говоришь так... разжигаешь огонь.
Он взял её руку в большую ладонь.
— Значит, Аргентина? Надо загранпаспорт тогда получить, что ли. Я буду с тобой столько, сколько это будет возможно. Несомненно. О чём тебе рассказать? У меня ведь всё такое... Обыкновенное. Детство у меня было счастливое, потом я пошёл в школу. Огоньков, к доске. Опять ничего не выучил? Как тебе может быть неинтересно правление Ивана Грозного? Потом техникум, учеба интереснее, гулянки подольше, сколько времени и сил оставлено разной суете. Потом... Слушай, ну я ведь так долго могу всякую ерунду нести. Хотя бы примерно скажи, чтобы тебе интересно было, а?
— Правление Ивана Грозного? Почему нет? И про твоих родителей. И про то как ты проводил летние каникулы. И про то как учился водить машину. И... Я тебе кое-что должна.
Лера посмотрела на Славу спокойно и выжидательно.
— Скромный поцелуй для скромного сталевара. А уж расставить очередность событий ты должен сам.
— Про Грозного Янкель хорошо сказал. Знаю только, что он кошек в окно швырял, а больше не запомнил.
Слава встретил взгляд Леры.
— Я выбираю скромный поцелуй до долгого монолога. Мир штука странная, и если, пока я говорю, кто-то приедет и начнёт тебе мешать сделать это – я себя не прощу. А потом я могу говорить хоть до утра. Или до самолёта. Или даже в самолёте.
Он встал рядом с Лерой, совсем рядом. Так близко, что можно услышать стук сердца отбивающего ритм. Очевидно что-то из “Коррозии металла”. Она положила руки ему на плечи.
— До утра? — она насмешливо подняла брови. — Я запомню...
***
— Ты не можешь поехать со мной. Вернее я не могу требовать от тебя таких жертв.
Они сидели в машине и ее руки прятались в его. После обеда прошло уже два часа и Лере было совершенно необходимо появиться на заводе.
— У тебя любимая работа. И как бы я ни была хороша, — Лера улыбнулась, — нечестно устраивать тебе неприятности. Надеюсь, что их не будет.
— Не могу. Но не поэтому. Нельзя отвлекать тебя от дел. Которых у тебя, подозреваю, много. И ведь в Антарктике нет заводов. И не будет никогда, пока действует конвенция, какая там, я забыл. Неважно. Но мы примем решение коллегиально. Вдруг ты не захочешь быть женой полярника или менеджера, а именно вот конкретно сталевар тебя радует. Завтра я выходной. Тебя отвезти в аэропорт, или ты летишь с отцом, и тебя везёт водитель?
— Нет, он остается здесь. В понедельник приедет ваш гендиректор. В общем... важные дела важных дяденек. Хорошо, что мы не они.
Она нахмурилась.
— До *инска три часа. А у тебя... ночная смена? Нужно выехать примерно в девять утра. Командировочное и отзыв мне подпишут уже сегодня. Три часа, Слава, туда и три обратно.
Она забрала руку и погладила его по щеке.
— Я очень хочу, чтобы ты меня отвез. Но время... И если ночная, то ты без сна...
— Завтра не ночная. Сегодня отсыпной, завтра выходной, послезавтра в день. Так я буду три часа ехать с тобой, три часа просто ехать. А если не повезу — буду сидеть дома и ворчать на себя за то, что не поехал. А ворчать на меня можешь только ты, разве не так? Я заеду в посёлок.
Лера
***
Дмитрий Андреевич смотрел на дочь со смешанными чувствами растерянности и злости.
С одной стороны Лера проявила железное упрямство. "Меня отвезет Вячеслав, — сказала она, методично пакуя вещи. — Я позвоню, когда доберемся. Нет, пап, я не предаю твои интересы, просто немного думаю о своих. Это не женские капризы. Ты же меня знаешь."
С другой стороны он чувствовал в ней породу и немного гордился тем, что она может настоять на своем. Конечно, он знал ее.
— Я поправил твои записи.
Пусть дочь делает, что хочет. Ничего критичного еще не произошло.
— Спасибо, — она поцеловала его в гладко выбритую душистую щеку.
...
Они стояли около ворот, где Серова уже ждал водитель.
— Я хочу на него посмотреть. Я должен знать, с кем тебя отпускаю. Еще не поздно передумать и Володя может...
— Нет. Тем более вот и моя карета, — Лера показала на подъезжающую “Ниву”.
Вячеслав утром потратил уйму времени на очистку стекол от мокрого снега. "Днём не должно подморозить. Не хватало только отвезти принцессу в кювет..."
Он остановился у ворот, вышел и впал в секундное замешательство, заметив Серова. "А вот и большой босс. Не, а чего ты ожидал, рано или поздно вы бы познакомились. Не школьник. Посмотрим, что скажет суровый отец. Что бы ты сказал? Что это за глупый выбор, дочь?"
Он двинулся к Лере.
— Привет! — улыбнулась девушка. — Раз уж представился удобный случай, знакомьтесь. Папа, это Вячеслав. Вячеслав это мой отец, Дмитрий Андреевич.
Серов демонстративно посмотрел на номер, следил за тем как Вячеслав выбирается из машины, обходит ее и делает несколько шагов навстречу.
Он специально выдержал паузу, скользя глазами по лицу и одежде. И только после этого протянул руку.
— Серов, — рукопожатие было сухим и крепким. — Не скажу, что рад знакомству. Для этого я слишком мало о Вас знаю.
"К вечеру будет знать гораздо больше", — подумала Лера, наблюдая за этой сценой.
— Дочери вздумалось принимать самостоятельные решения. И я рассчитываю если не на ее, то на Ваше благоразумие и осторожность.
Тон Серова был сдержан, взгляд не оставлял сомнений, что этот человек все привык держать под контролем. И он не слишком заботился о том, что его слова могут прозвучать как угроза.
— Огоньков.
Вячеслав очень хотел сказать, что ресурсов Серова достаточно, чтобы узнать всю желаемую информацию, но он сдержался. "Захочет – узнает. Не захочет – может, оно и к лучшему".
— Разумеется. Благодарю за оказанное доверие.
Он улыбнулся Лере.
— Прошу. Времени у нас с запасом.
Лера подкатила небольшую сумку к Вячеславу, непринужденно прервав напряженный момент.
— Поможешь?
Потом она повернулась к отцу.
— Не беспокойся, все будет хорошо. Пока.
Она села и захлопнула дверь.
— Поехали?
Машина тронулась и до самого выезда из поселка Лера молчала, пока их не обогнал черный автомобиль заводского начальства.
— Обращение на "Вы", дело плохо, — неожиданно улыбнулась она. — Объективно – он ужасный человек. Но субъективно, как дочь, я его люблю. Виделись вы скорее всего не последний раз, поэтому ты и сам сможешь составить о нем мнение.
— О, все великие люди могут позволить себе быть чуточку высокомерными. И с ними следует обращаться уважительно и, примерно как с сантехниками и слесарями ЖЭУ, и стараться соответствовать ожиданиям, — хмыкнул Слава, мельком проверив, пристегнулась ли пассажирка.