— Хорошо, что ты мне это все только сейчас рассказала — сообщил девочке я — Мне и так под конец страшно стало, а знай я эту информацию раньше, то и вовсе бы, наверное, в штаны наложил.
— Ты бы не наложил — уверенно заявила Мара — Ты не такой. Но вот сгинуть мог запросто, получи Полоз то, чего хотел. Или в слуги его попасть, появись у него такая мысль. Ты же госпоже клятву верности не дал, длань ее не целовал, потому вроде как сам по себе, вольный воин, может смело выбирать, кому служить. Так что, может, он тебя и не левым клыком цапнул бы, а правым.
— А какая разница?
— Если он левым клыком человека ранит, тот, считай, все, помер. Нет от яда Великого Полоза спасения. Боги — и те не помогли бы, даже тогда, когда они ещё в силе находились. Ну, кроме Рода, наверное, тот все мог. А вот тяпни он правым — у человека появится право на выбор.
— Служить этой рептилии или нет? — предположил я.
— Ага — Мара достала из кармана симпл-димпл — Пусть очень редко, но Полоз выбирает себе подручных из рода людского. Он им даже время дает на то, чтобы они решили — желают они себе такого хозяина или нет, вроде как играется с ними. И службу какую-нибудь непременно поручает, да такую, что человек непременно начнет думать, что он теперь не такой, как все, и что эта жизнь куда лучше, чем та, которая была прежде. А ещё после вскорости ещё золота отсыплет, да столько, что не унесешь. Отсыплет и смотреть станет, что для человека главнее — его воля или людская корысть. Если жадность победит, то все, яд сердце этого человека сожжет, а если нет, то, считай, молодец он. И вот тут ему надо делать тот самый выбор — жить как прежде или выбрать новую судьбу. Ну, по крайней мере человек так думать станет, что выбирает. Он же хитрый, Великий Полоз. Он всегда таким был. Потому и не уснул в тумане, как все остальные.
— Все равно не складывается картинка. Я же ведьмак, у меня свой путь, так сказать, свое предназначение. Как я ему служить могу?
— Бывало такое прежде — заявила Мара, щелкая резиновыми пупырями на игрушке — И твои собратья ему служили. Нечасто, но случалось подобное. Старшие ваши этот выбор не принимали, но большой власти у них сроду не водилось. Так, одна видимость да слова громкие.
— С этим не поспоришь — я сразу вспомнил встречу двухлетней давности и потешных стариканов, которые думали, что на самом деле чего-то решают — С властью там плохо. Никак у нас с ней.
— Навь тебя приняла — внезапно сообщила мне Мара — Точно говорю. Приняла и запомнила. Слушай, а ты нож свой ведьмачий туда не брал? Нет? Жаль. Он тебе потом мог бы вместо ключа служить. Кое-какие наговоры над ним произнеси, кровью живой омой, правильное место найди — и все, дорога откроется.
— Мне одного раза хватило, второго не надо — отказался я — Нечего мне в этой вашей Нави делать. Нет у меня там друзей, одни враги. И спрятаться, если что, негде.
— И то верно — согласилась со мной гостья — Хотя насчет спрятаться ты не прав. Там стоят погребальные курганы, в которых лежат твои пращуры-ведьмаки. В них ты всегда укрыться от беды сможешь, а врагу твоему туда не войти ни за что. Ну, если только он, конечно, тоже не ведьмак.
Помню, упоминала Морана про эти курганы. Дескать, там все есть — и мечи-кладенцы, и скатерти-самобранки, а также корзина печенья и бочка варенья. Даже сводить туда обещала. Правда я ей тогда не поверил, и, по ходу, правильно сделал. Не с ее жидкими силенками в те края соваться. И сама погибнет, и меня под монастырь подведет.
— Теперь ещё вот что — Мара глянула мне в глаза — Долг твой передо мной закрыт.
— С чего бы? — удивился я.
— Подумай, может догадаешься — буркнула девочка — Да, и с Пухеей я сегодня повидалась. Она готова тебе помочь, готова излечить того, на кого ты укажешь, но взамен ей нужна другая жизнь. Человека за человека, по-другому она не согласна помогать. Но я сразу тебя предупреждала, что так будет. Само собой, вина за смерть того, другого, на тебя ляжет, не на Пухею. Тебе за него за Кромкой отвечать придется.
Не скажу, что меня это сильно пугает, поскольку это не первое пятно на моей совести. Другое хуже — некого мне Пухее отдать покуда. Недоброжелателей полное лукошко, но неприязнь, пусть и обоюдная, ещё не повод для того, чтобы их на тот свет отправлять. А вот врагов живых не осталось. Одни мертвые.
Да и Отдел не дремлет. Ну, как пронюхают, что эдакий чендж сделал? Не то, чтобы я с ними прямо очень конфронтации боялся, но мы сейчас вроде как одно дело делаем, и друг другу взаимно полезны.